Стюарт Вудс - Корни травы

– Ничего подобного я не слышал за всю свою жизнь, – сказал отец.

– И никто другой не слышал, – ответил Уилл. Перед ними возникла телевизионная команда, и какой-то репортер поднес к лицу Билли микрофон.

– Губернатор Ли, что вы подумали о сегодняшней службе?

– Я думаю, что епископальная служба прекрасно воздала должное хорошему человеку, но должен сказать, что панегирик Кэлхоуна был скорее похож на политическую речь, может быть, даже на речь в предвыборной кампании. Можно задаваться вопросом, было в ней что-либо, чего он еще не говорил.

Репортер повернулся к Уиллу.

– Уилл Ли, вы являетесь кандидатом демократической партии в сенат, думаете ли вы, что доктор Дин станет вашим оппонентом от республиканцев?

– Это дело Исполнительного комитета республиканцев штата, и я уверен, что они сумеют выждать надлежащим образом, прежде чем выдвинут своего кандидата. В конце концов этот день вряд ли подходит для политической деятельности, – сказал Уилл, как он надеялся, не слишком ядовито.

Они извинились и прошли к машине.

– Предстоит дьявольски тяжелая кампания, – сказал отец. – Кажется, я тебе не завидую.

Мики Кин вошел в закусочную на Пичтри-роуд и обнаружил, что детектив, приглашенный им на ленч, уже поджидает.

– Привет, Дейв, – сказал он.

Детектив по убийствам Дейв Хейнс пожал его руку. Они сели за столик недалеко от бара.

– Как вам эта работа? – спросил Хейнс.

– Пирл приличный парень. Я работал на многих похуже.

– Ну, надеюсь, вы не имеете в виду вашего возлюбленного капитана, – заметил Хейнс.

– Ну, – в том же тоне ответил Кин, – я никогда не имею его в виду.

– Как проводите время?

– Просматриваю газетенки.

– Я видел объявления. Но вы получаете массу хлама.

– Можно было предвидеть. Что у вас происходит?

Хейнс оглянулся и понизил голос.

– Забавные дела, – сказал он. – О, не слишком, в пределах допустимого, но то тут, то там бывает забавно.

– Расскажите-ка мне что-нибудь посмешнее.

– С Джимом Уинслоу случился приступ, когда он шагал по дороге, – сказал Хейнс.

– Что же тут забавного? – простецки спросил Кин, медля над своим салатом. – Ничуть не смешно, когда здоровые парни падают мертвыми, не закончив утренних тренировок. Шел-шел и упал.

– Да, но у тех парней вены с тромбами. У Уинслоу же чистые, как свисток.

– Что сказал эксперт?

– Специальные слова, означающие, что время от времени какой-нибудь парень в хорошей форме падает из-за причуд сердечной деятельности.

– А есть иные предположения?

– Ничего существенного. Набор своеобразных мелочей.

– Вроде?

– Вроде следующего. Уинслоу занимался спортивной ходьбой каждое утро при восходе солнца всю свою жизнь зимой и летом. Об этом все знают. Если бы вы захотели прихватить Уинслоу, как бы вы это сделали? С восходом солнца, отвечу я вам, когда разносчик газет прошел, а остальные спят, или еще не вышли на улицу.

– Интересный поворот мысли, приятель.

– О'кей, вот его и находят двое. Один из них – сосед, который спешит на ранний самолет в аэропорт Хартфилд. И когда этот самый сосед подъезжает к упавшему, он там видит другого парня, ухо которого приложено к груди Уинслоу.

– Другой тренировался тоже. Все, вроде, естественно.

– О'кей, конечно. Но на этом другом были капюшон и темные очки. В теплое влажное утро. Затем этот парень уезжает на машине соседа, вызывает «Скорую» и – исчезает.

– Не хотелось вляпаться в эту историю. Такое случается.

– Я обошел всю округу. Такой человек не живет там. Никто в округе не занимается спортивной ходьбой на восходе. По дороге ходил один Уинслоу.

– А дал вам этот сосед описание другого парня? – Не очень-то многое. Вроде бы, тот был усатый. Это почти все; парень был в серой шерстяной одежде. Ну и капюшон, темные очки...

– А что на записи номера девятьсот одиннадцать?

– Минимум. Человек упал, место, вызов «Скорой помощи». Он повесил трубку, прежде чем оператор смог выяснить что-нибудь еще. Выговор южный, глубокого Юга, но произношение четкое, будто он давно привыкает правильно говорить.

– Подобно южанам в армии, наемным парням, которых там обучают говорить?

– Похоже.

Кин посмотрел на Хейнса с демонстративной серьезностью.

– Конечно, вы знаете, что это дикое предположение.

– Забавно, что именно так и сказал наш возлюбленный капитан. – Хейнс отложил свою вилку. – Черт возьми, я знаю, что этого недостаточно, чтобы продолжать расследование. Я также понимаю, что это политические дела, то есть горячий картофель в пальцах, и управление не хочет официально расследовать предположения вроде этого, не подкрепленные убедительными фактами. Но есть основания для чего-то большего, чем рутинное вскрытие трупа. Надо было бы привлечь более проницательного патологоанатома, чем наши штатные медицинские эксперты.