Макс Гордон - Паранормальное рядом

В том, что этот тоннель заброшен, сомневаться не приходилось. Узкая колея между рельсами, на которую бы вряд ли встал современный поезд или наша бригадная «буханка», да и сам тоннель с трудом бы смог уместить внутри себя современный вагон метро, не говоря уже о том, что, колея рельс, естественно, вместе с самим тоннелем, продолжала по крутой дуге загибать направо. Может когда-то этот тоннель использовался при строительстве метрополитена и существовал для каких-нибудь хозяйственных нужд и, наверняка, он никогда не знал поездов, эти рельсы годились, разве что, для тачек на колесиках. Вдобавок ко всему, в воздухе висела пыль, пахло затхлостью и тленом. К запаху плесени примешивался запах гниющей древесины и сырости, тут было холодней, чем в основном тоннеле метро, о котором я теперь вспоминал, как о чем-то очень желанном и радостном. Я несколько раз споткнулся о выступы на шпалах, видимо древесина прогнила и вспучилась из-за влаги, которая, казалось, висела в воздухе этого темного прохода и до боли зашиб большой палец, несмотря на плотную подошву кирзового сапога, под которым усердно потели мои ноги.

Борик шел впереди и вполголоса фальшиво напевал песню, в которой он обещал убить лодочника, я шагал за ним, стараясь не терять из виду его объемистую спину и одновременно внимательно разглядывая путь под ногами. Мы прошли так еще метров двести, к неприятным запахам, сопровождавшим нас ранее, прибавился едкий запах мочи, да к тому же, стены тоннеля начинали сужаться. Я уже хотел было крикнуть это пухлой спине, прыгающей впереди меня со шпалы на шпалу, о том, где я видал этот тоннель и что нам нужно возвращаться обратно, когда Славка впереди меня резко остановился.

– Не тормози, Борик! – я в очередной раз зацепился носком сапога за деревянную выпуклую шпалу и едва устоял на ногах, а тут еще Славка впереди меня встал, как вкопанный.

– Гляди, Макс, похоже мы на станцию вышли.

Большой палец на моей правой ноге от многократного столкновения со шпалами пульсировал болью, во рту стоял привкус кислятины, он материализовался из воздуха и забил, даже, едкий привкус мяты. В общем, настроение у меня было так себе, а тут Славка со станцией, мало, что ли, мы их видели?

Но, станция и правда была очень своеобразной. Высота потолка навряд ли превышала два метра и местами из него капала вода, создавая на полу причудливые черные лужицы. Ширина станции составляла, примерно, двадцать метров, а вот длину я определить не смог. Луч фонаря не добивал до противоположной стены.

Славик сделал еще несколько шагов вперед, вышел из колеи и поднялся на небольшое возвышение, по-видимому, бывшее когда-то платформой. Наш мощный фонарь, именуемый в бригаде «наутилус» остался лежать в холщовой сумке, которую я оставил у входа в тоннель, а света от наплечных фонариков едва хватало для освещения дороги, поэтому исследование получалось так себе. Потолок на станции подпирали несколько чахлых колонн, которые было больше похожи на растолстевшие фонарные столбы, чем на виденные мною ранее колонны метро.

Боковые стены, до которых с трудом доставал луч моего фонаря, были облицованы маленькими квадратами плитки, цвет которой определить было невозможно, а пол был завален мусором, пылью и комьями засохшей грязи. Пытаясь очистить от мусора небольшой кусок пола, я едва не наткнулся на какой-то шалаш, упирающийся одним концом в грязную колонну. Высотой он доходил мне до пояса, его стены были собраны из всякого хлама, разбросанного по полу: куски арматур были кое-как скреплены толстой проволокой и продеты в сгнившие картонные коробки. В качестве крыши, сверху шалаша находился дырявый жестяной лист, из которого выпирали наружу острые металлические штыри.

Осмотревшись, я обнаружил еще несколько таких шалашей, стоявших чуть поодаль от первого. Выглядели все они, примерно, одинаково: редкие ржавые трубы вместо стен, которые ни от чего не защищали, сверху увенчивали дырявые листы металла и все это было переплетено стержнями толстой проволоки, которая когда-то, судя по всему, являлась жилами кабеля. Рядом с некоторыми такими конструкциями стояли маленькие металлические столбики, имевшие форму буквы Т. На верхушках таких столбиков сушилось гнилое тряпье, которое на вряд ли могло кому-то понадобиться. Выглядело все это странным, до ужаса.

Я пытался, но так и не смог вообразить кому и для каких нужд понадобилось плести такие странные жилища, в таком темном месте. Детям тут неоткуда было взяться, и вся эта фантасмагория была слишком, даже для разовых рабочих метро, которые привлекались в качестве ломовой силы при капитальном ремонте путей, который происходил время от времени.