Татьяна Самойлова - А счастья может и не быть…

– Конечно, могу. Подходи, бери, – сказал он, расстегивая ширинку. Достав оттуда член, он начал его медленно поглаживать. Вот ключ от всех дверей и от восьмого неба. Подходи, бери. Хочешь ртом, хочешь руками, хочешь просто присядь сверху.

Увидев его детородный торчащий орган, Анюта взвизгнула и выбежала из комнаты. Залетев на кухню, она бросилась перед Вадимом на колени и начала умолять отпустить ее. Но его равнодушие оставалось неизменным:

– Я тебе еще раз говорю. Я тебя не держу. Иди.

– Но я не могу! Я зашла за ключом. А он…, а он… – всхлипывала Анюта, – он достал… Он ЕГО из штанов достал…

– Хватит ныть! – крикнул Вадим и, поднимаясь со стула, оттолкнул ее ногой.

– Вадим, что за клуша меня хочет? – услышала она голос входящего на кухню лукавого.

– Работать не хочет. Прикинь, Серег, заторчала мне два ляма, а отдавать не собирается.

– Как это?

– Так это. Говорит, что я за «спасибо» для нее семь месяцев старался.

– Я не за «спасибо», – плакала Анюта. – Я могу тебе все отдать, только каким-нибудь другим способом.

– Не хочет за деньги, пусть бесплатно братву удовлетворяет – начал размышлять Лукавый. – Пусть они тебе «спасибо» говорят.

– Нет! Не хочу! Ну, пожалуйста, не надо! – слезно закричала Анюта, – Умоляю вас не надо!

– Нет такого слова «не хочу», есть такое слово «надо», – подсел к ней Лукавый, схватив ее за волосы, и глядя прямо в глаза, крикнул:

– Лысый! Горох! Пацаны!

На его крик, на кухню зашли трое мужчин, которых она видела в комнате. Лукавый отпустил волосы, схватил двумя пальцами за щеки и сжал с такой силой, что рот Анюты приоткрылся. Второй рукой расстегнул штаны, вытащил свой орган, поднес его к ее губам со словами: «Поцарапаешь, зубы вышибу».

Анюта поняла, что плакать, просить, умолять и вырываться бесполезно. Она зажмурила глаза и стала делать все, что ей говорили, а точнее приказывали. Ее насиловали везде, где только можно, ставя в разнообразные позы, при этом периодически побивая ее, то по лицу, то по телу, то просто наотмашь били по голове. Из ее груди вырывались болезненные стоны. Силы покинули полностью, а разум отключился. Анюта даже не сразу поняла, когда все закончилось. Она лежала на полу раздавленная и униженная. А эти сволочи сидели за столом, открыв бутылочку хорошего дорогого коньяка, распивали его и смеялись.

– Эй! – крикнул один из них, – Ты там не сдохла? Вставай и ползи в ванну. А то обоссышься еще вдобавок.

Анюта медленно пошевелилась и приподняла голову. Она чувствовала, что из носа и из губы идет кровь. От чего именно, понять было сложно. То ли от побоев, то ли от того, когда ее кувыркали, она неоднократно ударялась лицом, да и не только лицом. Тело все ныло, внутри тоже все болело. В глазах стоял туман, голова кружилась, а все звуки отдавали эхом. Кое-как поднявшись на колени, Анюта, опираясь о стену, потихоньку смогла подняться. И вот так по стеночке поплелась в ванну. Ноги почти не слушались ее, а глаза почти ничего не видели. С огромным трудом ей удалось дойти до ванной. Зайдя туда и заперев за собой дверь, она скатилась по стене вниз и, закрыв лицо руками, заревела. Очень сильный удар в дверь, заставил ее вздрогнуть.

– Слышь, тварь! Дверь тебе кто запирать разрешал? Открыла резко, а то вышибу и еще раз надаю тебе по мозгам. И за дверь еще должна будешь!

Анюта быстро повернула замок. В ванную залетел Лукавый.

– Чё ревешь, сидишь? Давай, рожу свою кровавую, мой. И вообще вся вымойся, а то смотреть противно. – С этими словами, он как всегда, схватил ее за волосы, подтащил к ванной, включил холодную воду и сунул головой под кран. У нее не было сил, что бы сопротивляться, и она просто умывала ладошками лицо. Ее трясло от холода и страха. Лукавый сорвал с нее и так разодранную одежду, затащил ее ванну, посадил туда и со словами: «Не вздумай закрываться», ушел. Анюта сделала воду потеплее и начала поливать себя из душа. Просидев так около минут тридцати, она вылезла и, не обнаружив полотенца, подняла с пола свои лохмотья, которые когда-то были юбкой и кофтой, прикрылась ими и вышла. Мужчины повернули на нее головы и велели подойти к ним.

– Ты чё там прикрываешь? Чё, интересно, мы там не видели? – весело спросил невысокий качек, с огромной татуировкой во всю руку. – Рвань эту отбрось и встань ровно.

Анюта покорно сделала то, что ей сказали. Эти четверо ублюдков начали рассматривать ее. Вадима среди них уже не было.

– Где Вадим? – тихо спросила она.

– Ну как? – проигнорировав ее вопрос, поинтересовался Лукавый.