Ксения Нечаева - Трин

– Хочу познакомить тебя с девушкой.

– Опять?

– Брось, тебе нужно отвлечься. Она действительно замечательная.

– Такая же, как в прошлый раз? Начитанная и умная. Но когда я начал рассуждать о том, что «Атлант расправил плечи» – это книга о греческих богах она сидела и поддакивала, расхваливая книгу.

– Эта не такая.

– А когда я сказал, что моя любимая книга – «Коллекционер» Фаулза, она заявила, что у нее дома есть огромная коллекция масок для сна. И такой была каждая девушка, с которой ты пытался меня свести. Честно, я не понимаю, зачем мне это.

– Затем, что у тебя завышенные ожидания. Идеальной девушки не найдешь. Если она будет с хорошим характером, то непременно в толстых очках и мешковатой кофте. Но тебе ведь красотку подавай. А красотки для тебя недостаточно интеллектуальны. Подумаешь, «Атланта» не читали.

– Но ведь это важно.

– Хорошо. Давай в последний раз. Сходи в кафе. Уверен, что девушка тебе понравится. Это моя студентка, ходит на дополнительные занятия. Я вскользь упомянул, что мой друг – писатель. Она попросила вас познакомить. Ты не разочаруешься.

– Я пойду. Потому что мне скучно. Но если она начнет говорить глупости, сразу сбегу.

Девушка ждала Макса за столиком у окна. Как и описывал Кирилл, она была со светлыми волосами чуть ниже плеч и большими синими глазами. Одетая в тонкий сиреневый свитер, коричневые брюки и белые кеды, выглядела так аккуратно, словно наряд был только-только снят с гладильной доски.

– Привет, – Макс подошел к ней. – Ты Лена?

– Да, здравствуй, Максим.

– Предпочитаю, чтобы меня называли Макс.

Макс сел напротив Лены и посмотрел ей в глаза, не зная, что сказать. Как обычно – неловкие моменты при первой встрече, напоминающей смотрины. Оба знают, для чего здесь, но упорно стараются делать непринужденный вид.

Лена посмотрела по сторонам и сказала:

– Может быть, кофе?

Макс подозвал официанта и сделал заказ на два кофе и два пирожных. Лена смущенно улыбалась, словно ее тоже заставили прийти на эту встречу. Оставалось выбрать, как же прервать молчание, чем заполнить пустоту, ставшую материальной и заполонившую собой пространство между ними. Как назло ни одна удачная тема для разговора не приходила никому в голову. Ну не о погоде же говорить, в самом деле?

– Мне сказали, что ты писатель.

– Смотря с какого момента времени называть человека писателем. Если с момента публикации его произведений, то, увы, это не так. А если после того, как он создаст что-то, то, определенно да. Какой вариант тебе нравится?

– Пожалуй, второй. А ты давно пишешь?

– Я по образованию журналист. Раньше писал статьи для школьной газеты и подобия стихов. Ну, знаешь, как у Булгакова: «взвейтесь да развейтесь». Потом решил, что нужно создать что-то весомое. Чтобы оставить след в истории. Поэтому написал роман.

– Кирилл Георгиевич рассказывал, что этот роман великолепен. Что его близкий друг, то есть ты, по вечерам зачитывал главы. И насколько это удивительно иметь возможность слушать из уст автора будущий бестселлер на заре его создания.

– Он так и сказал?

– Почти. Я несколько перефразировала.

Лена улыбнулась и отпила из чашки кофе, который только что принес официант. Макс откинулся на стуле и скрестил руки на груди, наблюдая за ее плавными, словно у кошки, движениями.

– Ты читала «Коллекционера» Джона Фаулза?

– Нет.

Макс возвел глаза к потолку. Лена улыбнулась уголком рта и спросила в ответ:

– А ты читал «Дневник памяти» Николаса Спаркса?

Макс покачал головой. Лена картинно шлепнула себя по лбу.

– Один – один!

Губы Макса задрожали в попытке сдержать улыбку. Чтобы невольно не поддаться искушению, он поправил свои квадратные очки и спросил:

– Почему ты захотела познакомиться со мной? Кирилл сказал, что это твоя инициатива.

– Не могла упустить случай узнать будущего знаменитого писателя. Если, конечно, Кирилл Георгиевич не преувеличил достоинства твоего романа.

– Могу дать тебе его прочесть, чтобы ты сама сложила свое представление. Мне не помешал бы свежий взгляд со стороны.

– Пришли мне текст на электронную почту.

– О, нет. Я передам тебе распечатанную версию на нашей следующей встрече.

– Боишься, что я украду твою рукопись или приглашаешь меня на второе свидание?

– Сойдемся на варианте номер два.

5

Что такое фотография? Превращение живых форм в статичность. Что такое писательство? Превращение плоской идеи в многогранную историю, оживающую в воображении.