Кирилл Шпак - Патриоты

Неожиданно откуда-то из-за спины с дикарскими криками на нас выскочил кто-то из местных, вооруженный автоматом Калашникова, и выдал очередь почти вслепую в нашу сторону. Мы укрылись за углами комнаты, благодаря чему никто из нас не был ранен, а после – дали ответный огонь.

Через минуту он лежал в луже крови неподалеку от своего автомата, прямо перед нами. Либерал или демократ – кто он? Черт их разберет. Повстанец, покусившийся на государственность, вот кто. Нежелательный элемент. И мы от него избавились…

После звонка все учителя из актового зала направились по своим кабинетам. Мой кабинет истории и обществознания располагался в дальнем крыле школы, нужно было пройти через три коридора, холл и миновать два лестничных пролета, чтобы до него добраться, и порой эти путешествия превращались в самые настоящие кардио-тренировки.

Когда я вошла в кабинет, дети уже сидели за своими партами. До звонка на урок оставалось несколько минут. Эти минуты, они всегда тянутся сильнее всего, кажутся самыми долгими из всех прочих минут. В очередной раз общий шум перемены нарушило громкое дребезжание школьного звонка.

– Дети, сегодня мы говорим о Конституции. – произнесла я, поднявшись со своего учительского стула и подойдя к доске.

Конституция. То, что в Государстве не работает. То, что не принимается здесь всерьез. Как права и свободы человека, гуманизм, законы, сменяемость власти, демократия, гражданское общество, независимость СМИ.

Иногда я произношу:

– Сегодня темой нашего урока являются сталинские репрессии.

Говоря о них, мне важно показать детям, какое это зло, Сталин. Каким тираном и диктатором на деле он был. Сталин, который мог бы на коленях ползать перед Президентом, умоляя его оказать поддержку его кровавому режиму.

Лицемерие, сравнимое с убийством родителей и мольбой о пощаде, потому что ты сирота.

А потом, скажем, на следующем уроке, речь заходит о правах человека, о Конституции Государства.

Я произнесла:

– Конституция является верховным законом Государства, ей подчиняются все прочие законы.

Я сказала:

– В семнадцатой статье говорится…

Я рассказала детям, что в Государстве признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права.

– Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения. – сказала я.

– Статья восемнадцатая говорит нам о том, что права и свободы человека определяют смысл, содержание и применение законов, а также деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления.

Я сказала, что они обеспечиваются правосудием.

– Статья девятнадцатая: все равны перед законом и судом.

Но некоторые равнее. Опустив глаза в пол, я произнесла:

– Статья двадцать первая: никто не может подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию.

У меня на ладони лежала в раскрытом виде тонкая книжка с надписью большими заглавными буквами «КОНСТИТУЦИЯ ГОСУДАРСТВА».

Я сказала:

– Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность.

Это была статья двадцать вторая. Я перелистнула страницу книжки и оказалась на новой куче вранья. Я сказала:

– Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. – статья двадцать третья.

Я продолжила читать:

– Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.

Я сказала:

– Статья двадцать восьмая: каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.

Я сказала, что на основании статьи двадцать девятой каждому гарантируется свобода мысли и слова.

Что никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них.

Что каждый имеет право свободно искать, получать, производить, передавать и распространять информацию любым законным способом.

Что свобода средств массовой информации гарантируется государством, а цензура запрещается.