Вероника Трифонова - Последняя жертва

Так. Нужно попытаться найти какое оружие.

В ванной не оказалось ничего подходящего. На унитазе не было ни крышки от бачка, ни сиденья. Ксюша попыталась отвинтить части смесителя (а потом и отломать), но все усилия оказались напрасны. Она даже поизучала кафель, простукивая его в разных местах, надеясь, что одна из плиток отвалится, но тот плотно прилегал к стенам. Потолок был бетонным, а чтобы выломать доски из двери в ванную, тоже не могло быть и речи.

Пришлось вернуться в комнату и искать там.

Железная кровать тут ничем не поможет. Но можно осмотреть доски, из которых состояла внешняя стена.

Ксюша уже двинулась туда, но вдруг взгляд её упал на тёмный закуток, находящийся между участком стены, в которой была дверь в санузел, и деревянной.

Что, если вот сейчас, подойдя ближе, она услышит стон, пробирающий до костей, а следом из темноты на неё медленно, еле переставляя осклизлые, полусгнившие конечности, растекающиеся по полу, выползет девушка? Её грязные, свалявшиеся, некогда светлые волосы будут спадать на лицо, пожираемое червями, и отслаиваться прямо со скальпом, падая на пол, в то время, как она будет ползти к ней, плача, что ей ужасно больно, и просить прекратить эти издевательства…

На мгновение Ксюше опять стала дурно, но затем она позволила себе разозлиться на саму себя.

«Немедленно прекрати представлять всякую чушь! Никого здесь нет. Ты в плену у маньяка, который может в любой момент вернуться и убить тебя, а ты боишься каких-то привидений! Убийца – вот кого стоит бояться! Неужели ты о нём забыла? Ну-ка быстро пошла к стене, проверять доски, обыскивать тут все, искать то, чем его можно ударить, искать пути спасения!»

Нарочно раззадоривая себя, она колоссальным усилием воли заставила своё оцепеневшее тело двигаться, отбрасывая мысли, как её ноги хватают мёртвые руки.

«Да что за глупости? Если бы призраки действительно существовали, то нападали бы на него, своего убийцу, а не на такую же, как они!»

Всё ещё не на такую же. Пока что она была жива. И чтоб не было иначе, она должна была действовать.

До самого рассвета Ксюша тщательно перебирала доски, одну за другой, осторожно расшатывая их, выискивая слабые места, оценивая плотность прикрепления, тянула их, налегая всем телом, но старалась делать всё как можно тише – не будучи уверенной, что похитителя нет в доме, она не рисковала шуметь и звать на помощь. Когда сквозь щели забрезжило розовое зарево рассвета, ей стало легче их разглядывать – теперь она видела, в каких местах в них вкручены гвозди и в каком количестве; определяла, где древесный материал менее прочный – такой, чтобы мог поддаться. После нескольких мучений ей, наконец, показалось, что в правом углу он именно такой – две крайние доски были мягче, чем остальные, и с них всюду свисали покрашенные опилки. Возможно, в своё время они разбухли и отсырели…

Сколько же лет этому сараю? Судя по конструкции, помещение, где её заперли, если убрать внешнюю ограду, больше всего подходило для служения навесом для хранения дров, либо сена: и крышу, и деревянную стену построили явно позже всего остального, и пол тут был земляной. Или же дом просто не успели достроить до того, как он попал в руки душегуба, который нашёл данному закутку особое примирение?

Скорей всего, это был сельский или дачный дом.

Ксюша выглянула в щелку. Сразу за стеной простирался луг, сейчас ещё покрытый жёлтой, недавно отошедшей от снега старой травой. Дальше, на расстоянии восьми-десяти метров, стоял лес. Больше ничего не было видно, но Ксения была уверена, что дом, где она томилась, был единственным строением на много километров вокруг.

Вынув из волос шпильку, она принялась ковырять вокруг гвоздей старых досок, не обращая внимания на усилившуюся боль в запястьях. Если удастся отломать одну, то ею уже можно будет обороняться, а если за ней получится две и более – кто знает, тогда и сбежать. Саму шпильку Ксюша как средство самообороны уже забраковала: чтобы причинить такой маленькой штукой, нужно очень сильно постараться, а ценой провала станет её собственная жизнь.

Она вдруг вспомнила, как три года назад, они с Гошей, только недавно официально ставшие семьёй, приехали в гости к его двоюродному брату, Василию, проживающему в подмосковном посёлке. Тогда он заканчивал строительство деревянной беседки в своём дворе, и, когда они поближе подошли посмотреть решетчатые узоры на стенах, Вася как раз заканчивал творение на противоположной стороне, забивая последние доски гвоздями. От беседки шёл восхитительный свежий запах дерева. Вскоре пошёл дождь, который усилил его и смешал с озоном, в результате чего в воздухе разлился головокружительно приятный аромат чистого леса. Дождь был теплым, умеренной силы, и ей нравилось под ним стоять, несмотря на то, что была в одном платье. Но Гоша всё же сходил в дом за курткой и накинул её ей на плечи, после чего обнял, и она, прижавшись к нему, почувствовала, что в запах этого дня влился ещё один, самый замечательный – его. Его одеколона, его тёплой футболки. Ксюша вспомнила его так ярко, что ей показалось, она чувствует его и сейчас, в этом страшном месте. Даже сильнее, чем соленый привкус горячих слёз на своих губах и затхлый запах земли.