Андрей Орлов - Вкус порока

– В нашей фирме не принято красть, – проворчал «бульдог».

– Кому он нужен, ваш плащ? – фыркнул невротик.

– Хоть бы украли… – размечталась дама.

Я вспыхнул – из меня делали мальчика «принеси-подай». А доктор Краузе уже забыл, о чем просил, стал допытываться у дамы, не хочет ли она уехать в страну, где нет экстрадиции? Дама перестала бледнеть, покрылась румянцем – цветом стыдливости и оскорбленной добродетели. А я уже пробирался к выходу, проклиная свою мягкотелость.

Живых существ в «пальмовом раю» не было, плащ доктора лежал на диване в свернутом виде. Я взял его… и удивился. Под плащом лежал листок, вырванный из блокнота. Тот самый, на котором Краузе что-то писал. Я еще раз осмотрелся. Мелькнула мысль: не читать, сунуть в карман, вернуть доктору. Всему есть предел. Мы даже незнакомы! Излишне говорить, что я прибрал записку и прочитал. У доктора был мелкий, волнообразный, но в целом разборчивый почерк. «Дмитрий Сергеевич, это серьезно, отнеситесь ответственно. Я вынужден на вас положиться. Номер, показанный пальцами – идите в этот кабинет. По крайней мере, попытайтесь в него попасть. Виновного я вычислю, но знания – ничто, если нет доказательств. Ищите диск с серовато-желтым напылением на нерабочей стороне. Повторяю, это важно, об ответственности не думайте. Вам заплатят».

Это походило на бред сивой кобылы. Как меня угораздило? Ведь Юрий Иванович доходчиво объяснил, от кого следует держаться подальше!

Ноги понесли, хотя я им ничего не приказывал. Помещение под номером сорок один располагалось в глубине полутемного коридора, где почти не появлялись сотрудники. Я дошел до двери на ватных ногах, выглянул на лестницу. Сердце сжалось. Я вернулся. На двери висела табличка, но буквы плясали, я не мог их прочесть. Мимо прошмыгнул незнакомый тип с папкой под мышкой – и воцарилось безмолвие. Это было просто глупо! Я потянул дверь, она открылась. Поздороваюсь и уйду… За дверью находилась приемная. Боком ко мне сидела секретарша – крупная, мужеобразная, основательно за сорок. Повернула голову… но я уже закрыл дверь, обливаясь потом и горя, как маковое поле. Что и требовалось доказать. Я тронулся в обратный путь, на выходе в холл сделал остановку… и мимо меня прошла та самая секретарша! Покосилась – что за тело перекрыло дорогу? Под мышкой она сжимала стопку скоросшивателей, а плечом вдавливала в ухо трубку радиотелефона.

– Да, Ангелина Юрьевна, через пару минут я спущусь в архив, уже собрала материалы, отберете нужные… – у нее был скрипучий голос, и я удивился – неужели бывают такие секретарши? Видимо, только у трудоголиков…

Дама исчезла в боковом ответвлении, загудел лифт. Бес вцепился в ребро. Несколько минут в распоряжении, вдруг она не закрыла дверь? Я помчался обратно, дернул ручку. Открыто! Испарина градом. Я повертел головой, вошел. В приемной не было ничего интересного (в записке про приемную не говорилось). Дверь справа от стола секретаря – солидная, тяжелая. А ведь разбудили во мне авантюриста! Я потянул за ручку, дверь открылась. Кабинет был небольшой, но стильно обставлен. Тумбочка с аппаратурой, два плоских монитора на массивном бюро, серые шкафы из IKEA, занавеска между шкафами, несколько выбивающаяся из контекста. Из форточки доносился уличный гул. Отступать было поздно – я начал обшаривать помещение. Выдвинул ящики из бюро, проигнорировав не распечатанную бутылку французского коньяка, перебрал содержимое – в основном, канцелярскую продукцию. Распечатал несколько коробок с дисками, проверил дисководы у компьютеров. Пробежался по тумбочке – внешние накопители, мультимедийный плеер (у этих штук вообще никаких дисководов нет), принтер, сканер, LCD-телевизор. Кинулся к окну, снял экран, прикрывающий батарею, чертыхаясь, установил обратно. Метнулся к шкафам, начал выхватывать папки. Да здесь просто «прозрачный» человек работает! И похолодел… В приемной покашливали. Секретарша вернулась! Я схватился за голову – спалили, Дмитрий Сергеевич! И похолодел еще сильнее: скрипнула половица под дверью. Я не закрыл ее до конца. Инстинкты работали: я отпрянул от шкафа и метнулся за занавеску, запахнул половинки. Чуть не раздавил компактную раковину и вешалку, на которой висела легкая куртка. Застыл, уставившись в щель. У секретарши имелось чутье. Дверь приоткрылась, объявился настороженный лик. Она вошла, крадучись, потянула зачем-то носом. Такая и прибить может, – со страхом подумал я. Она скользнула цепким взглядом по предметам обстановки, шагнула влево, глянула за тумбу. Сместилась вправо, подошла к окну, посмотрела за штору, отогнула вторую… и что-то зацепила. Рассыпались листы, женщина, присев на корточки, стала их собирать. В это мгновение я выскользнул из закутка и скорчился слева от бюро. Она не слышала – заглушали звуки с улицы. Секретарша шагнула за занавеску – с таким лицом, словно уже хватала за шиворот злоумышленника. Пауза, возник озадаченный профиль. Она задумалась, потом пожала плечами, прошествовала к выходу. Постояла у порога, прежде чем выйти, скрипнула дверь.