Елизавета Вронская - Склеп воспоминаний. Часть 1 - Кости под пеплом

Глаза старухи резко почернели и весь свет, находящийся в комнате, в одно мгновение спрятался в её зрачках.

– У меня есть дочь… – голос Винса задрожал. – Но почему она должна платить за мои ошибки? Разве я не должен предстать перед Богом? Только он смеет судить меня!

– Про Бога говоришь, а библейских текстов не знаешь, – прошептала старуха и повернула к нему голову. – Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый, многомилостивый и истинный, сохраняющий милость в тысячи, прощающий вину и преступление, и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода.

Мужчина поник.

– Неужели я ничем не могу ей помочь?

– Слишком поздно, ты не в силах что-либо изменить. Но я могу рассказать тебе, какой будет её жизнь.

– Но ты же сказала, что не имеешь права…

– Да, но так же я сказала, что есть исключения. Заблудшие души обречены скитаться в лесу мёртвых, пока не смогут отыскать мой дом. Какая-то часть души уходит с человеком, которого ты любил при жизни, какая-то с тем, кого потерял. То, что осталось от неё при тебе, будет либо блуждать в темноте, либо рваться обратно, как неупокоенный дух, пока не получит ответы на свои вопросы. Только так душа найдёт покой, и для этого я здесь. Я терпеливо жду каждого из заблудших, даже если это занимает тысячелетия.

Винс немного помолчал, а затем спросил:

– Что будет потом?

– Этого я не знаю, – она пристально посмотрела на окно, – но когда раздастся стук в дверь, ты непременно получишь ответ и на это. А пока что слушай, времени осталось совсем мало.

2014 год

Часы пробили полдень. Маленькая комната утонула в солнечных лучах. На побледневших окнах все ещё виднелись узоры ночного мороза, и только левкой, стоящий у кровати, дарил комнате весеннюю ласку. Тёплое одеяло окутывало молодое тело. Когда дверь комнаты слегка заскрипела, голубые глаза сонной девочки лениво открылись. Послышался нежный женский голос. Это была Люси Грин, мать девочки.

– Бэт, пора вставать. Ты же помнишь, что мы идём в гости к тётушке Карен?

Медленно усевшись на край кровати, и взяв под руку атласную подушку, Беатриса посмотрела на мать:

– Помню, – она надела шерстяные тапочки. – Но почему мы должны каждый год выслушивать одни и те же истории про её жизнь?

– Потому что она единственная, кто всегда помогал нам, и к тому же, сегодня у Карен и Дарби «Золотая свадьба». – Люси вздохнула, подошла к дочери и поцеловала её в лоб. Обхватив маленькие щечки руками, она продолжила: – Ты же знаешь, как сильно они тебя любят. Кстати, ты обещала им испечь кексы, поэтому приводи себя в порядок и бегом на кухню.

Бэт натянула улыбку. Ей ничего не хотелось делать, кроме как плюхнуться обратно в кровать и поспать еще часок другой, но когда дверь закрылась, она лишь тяжело вздохнула и направилась в душ. Вернувшись в комнату, она принялась расчесывать волосы. Больше всего она ненавидела это занятие. И хотя её длинные медно-красный кудри заставляли прохожих восхищаться их обладательницей, ей же они приносили множество неприятностей. Помимо того, что вычесывать их была ужасная морока, они постоянно цеплялись то за молнию одежды, то за серёжки, чего уж там говорить о том, как они лезли в глаза, стоило причёске всего лишь слегка растрепаться. Срезать их? Боже упаси! Люси была помешана на старых верованиях, чтобы позволить дочери укоротить гриву. Самой же Бэт не нравились ни длина, ни цвет своих волос. Расчесав запутанные пряди, она по привычке собрала их в пучок. Её взгляд замер на розовых таблетках, лежащих на краю журнального столика. Девочка с грустью проглотила одну из них и, накинув на себя первое, что попалось под руку, спустилась на кухню.

За окном протекала обычная жизнь: прохожие куда-то спешили, пренебрегая своими драгоценными минутами; машины, стоящие в пробках, сигналили друг другу, и было слышно, как неугомонно водители ругаются, крича во весь голос. Множество запахов смешивались воедино, и только маленькая кухня оставалась всегда равнодушной к городской суете.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Люси, вытирая влажные руки.

– В общем-то, неплохо. – Беатриса уселась на стул. – Когда мы пойдём к врачу?

– На следующей неделе. Если всё будет в порядке, тебе больше не придётся пить лекарства.

– Но меня больше не беспокоит сонный паралич…

– Бэт, – Люси перебила её и опустила голову. – Если в последние дни ты спишь нормально, это не значит, что гипнагогия отступила. Я очень рада, что шизофрению и нарколепсию мы уже исключили, но пока причина не найдена – лечение будет продолжаться.