Сергей Самаров - Отчуждение

Стоящих поразило всех. Но, слепые и глухие, они даже понять не могли, что с ними происходит. Однако монитор тут же показал мне, что и после близкого взрыва трех «МОН-90» уцелело несколько бандитов. Должно быть, камни или соседи по засаде приняли осколки на себя. Понять, что произошло, не могли и они, и скорее всего все находились в истеричном состоянии, вызванном слепотой и глухотой, возможно, в дополнение к этому, еще и осколочным ранением. Как я и предполагал, истерика вылилась в бессмысленное слепое убийство, когда все они начали посылать наугад автоматные очереди и расстреливать друг друга почти в упор.

– Боюсь, для нас там и работы не останется, – выразил я слегка странное предположение. – Возвращаемся к засаде… Если есть живые, сразу связывать руки.

Я не любил команду «За мной», хотя иногда ею и пользовался. Обычно я просто ставил взводу задачу и сам начинал выполнение. И взвод за мной молча следовал, воспринимая мое начало движения за команду.

Так и сейчас. Все вышли на траверс хребта, где идти было намного легче, чем по склону. На склоне приходилось одну ногу держать постоянно согнутой, отчего мышцы слегка уставали.

К месту бандитской засады мы, конечно, бежали не со всей возможной скоростью, но и не ползли. А пятьдесят метров – это дистанция практически никакая. При приближении сразу почувствовался сладковатый запах сгоревших боеприпасов, еще через десять шагов стал улавливаться запах сгоревших тряпок, то есть одежды бандитов. А еще через десять метров в ноздри ударил запах смерти. Вообще-то это был обыкновенный запах крови. Но именно смерти присущ такой запах. И потому в голове он, не используя промежуточные образы, сразу представлялся запахом смерти.

Уже на подходе к месту засады стали слышны яростные испуганные крики. Кричали, видимо, раненые. И передо мной сразу же встала новая задача, разрешить которую я никак не мог. Добивать пленных в спецназе допускается, но только в том случае, если они в состоянии создавать опасность жизням военнослужащих или мирных жителей или угрожать срывом операции. Но вообще-то расстрел раненых считается делом не слишком приятным и, кажется, даже военным преступлением.

Такой приказ офицеру – сложно отдать, а солдату – сложно выполнить. Но куда девать пленников, я не понимал. Тем не менее что-то с ними надо делать. Наверное, им еще и врач требовался. У меня же во взводе был только солдат-санинструктор, способный разве что палец перевязать, когда его канцелярской кнопкой проколешь. Это, конечно, утрированное суждение, тем не менее санинструктор мог бы сделать раненому перевязку, мог бы сделать укол промедола и помочь загрузить его в санитарную машину. В основном обязанности санинструктора сводились к тому, чтобы таскать на себе в каждом марше тяжеленную сумку с медикаментами.

Мои солдаты повели себя молодцом. Они в первую очередь обезоружили тех, кто был ранен. Сильно не церемонились. Подходили сбоку, не со стороны поднятого ствола. Удар ногой или по цевью, или под локти – и оружие летит в сторону. Если бандит ранен, его следует прижать к земле, связать руки и ноги и сделать ему перевязку, если это возможно. Одному пришлось перевязывать голову – касательное ранение черепа. Осколок «МОН-90» просто расколол теменные кости головы, и сколько такой раненый мог еще протянуть – неизвестно. Только можно было сказать, что недолго. Обычно с обнаженным мозгом люди не живут.

Двоих вообще перевязывать не стоило – у них в нескольких местах были пробиты бронежилеты, из-под которых вытекло уже столько крови, что на троих могло бы хватить. Бронежилеты у бандитов покупные, как правило, на базаре за собственные деньги. Чаще всего украинского частного производства. Такой бронежилет не защищает даже от выстрела из рогатки. Успокаивать раненых не стоило, хотя уколы промедола им сделали. Но объяснять, что зрение и слух вернутся через определенное количество часов, возможности не было. Раненые все равно ничего не слышали.

Меня интересовала судьба тех троих, которых умышленно выпустили бойцы группы младшего сержанта Красникова и которые не попали в сектор поражения мин «МОН-90». Конечно, светозвуковое поражение они получили. Но среди пленников не раненых не было ни одного. Исходя из этого, резонно было предположить, что те трое бандитов пали под автоматными очередями, когда начался истеричный расстрел всего вокруг. Незрячие расстреливали незрячих, глухие не слышали крики таких же глухих. Вообще все это походило на мистический акт самоуничтожения банды. Но бандиты, подумалось мне, этого и заслужили. Их просто постигла кара за совершенное и задуманное, но еще не совершенное. Только совсем недавно, меньше часа назад, они мечтали уничтожить нас. А получилось, что уничтожили сами себя.