Сергей Самаров - Отчуждение

Капитан Бутерко командовал соседней ротой в отряде, составленном из трех рот, то есть по численности из одного полного батальона, и я еще не успел с ним познакомиться. И голос его до этого раньше не слышал. Но разумно предположил, что дежурный по узлу связи не соединит меня с кем попало. А если соединил, то с исполняющим обязанности начальника штаба, как сообщал его позывной. И потому можно было докладывать откровенно. Что я и сделал. Обрисовал всю обстановку и сообщил, что жду выдвижения бандитов с перевала, для чего подыскиваю место, где смогу их встретить наиболее радушно.

– Летчики где? – Бутерко показал, что он в курсе событий.

– В моем отряде. Мы их вооружили трофейным оружием. Будут принимать участие в боевых действиях. Сами вызвались, я не имею права запрещать старшим офицерам. Командующий в курсе. Я ему докладывал.

– У тебя что, прямая связь с командующим?

– Так точно. Он сам на меня вышел.

– Я пятнадцать минут назад на него выходил. У меня было предложение – выставить коридор в Полосе Отчуждения и дать твоему взводу возможность спокойно выйти. Посчитал, что пограничники не решатся на откровенный конфликт со спецназом ГРУ. Но командующий запретил. Сказал, что есть распоряжение федерального правительства, и пограничники будут обязаны открыть по вас огонь. Короче говоря, командующий запретил нам любые телодвижения в твою поддержку. Мы можем только обеспечить тебя всем необходимым по той же схеме, по которой уже проходило обеспечение. Тебе что-то требуется?

– Пока ничего, Сто пятнадцатый. Что было необходимо, доставили утром. Если что-то понадобится, я сообщу.

– Ладно. Тогда до связи. Постарайся с этими… С пауками не встречаться…

– Постараюсь. До связи… У нас, кажется, начинается…

Разговаривая, я смотрел в монитор своего «планшетника». Бандиты на перевале, видимо, получили команду к выступлению. Собираться им недолго: встали, подтянули, кому требовалось, ремни и липучки на бронежилетах. И выстроились в две колонны.

Три эмира стояли посредине, совещались, посматривали на часы и на небо. Словно ждали темноты. Вообще-то бандиты любят использовать темноту. Это одно из немногих качеств, связывающих их со спецназом ГРУ. Но если раньше мы действовали в темноте на одинаковом с бандитами уровне, то есть видели не больше чем они, то теперь каждый боец спецназа вместе с комплектом экипировки «Ратник» получил и приборы ночного видения. А также инфракрасные и тепловизионные прицелы для своих автоматов.

Эмир Арсамаков встречался с нами в дневное время. И мог заметить, что теперь каждый автомат у нас снабжен «оптикой». И это существенно сказалось на скорости уничтожения первой половины банды Арсамакова. Но эмир скорее всего в пылу боя не обратил внимания на повышенную точность стрельбы, как не обратил внимания и на то, что автоматные очереди стали заметно короче. При стрельбе с оптикой третий выстрел бывает обычно лишним, и бойцы стараются ограничивать очередь двумя патронами, а то и вовсе стреляют одиночными. Это мы, офицеры спецназа, обучены отмечать в бою такие тонкости. И солдат тому же учим. Наверное, какие-то бандиты тоже обладают такими несложными знаниями, но точно – не все. Как и не все эмиры.

Но это еще не самое важное, что неизвестно бандитам. Самое важное, конечно, ночные прицелы. Будь они предупреждены, ни в коем случае не полезли бы на обострение в темноте, когда ночной прицел дает десятикратное преимущество. А они, мне показалось, откровенно темноты дожидались. Не имея ночных прицелов, воевать с противником, который их имеет – это равносильно тому, что выходить на боксерский поединок с завязанными глазами.

Я, однако, против таких действий бандитов возражать не намеревался. Они ищут собственной гибели, мы тоже ищем их уничтожения. Цели у нас с бандитами сходятся. Так почему же не совместить усилия. Я лично готов к такому взаимовыгодному сотрудничеству. Да и солдаты моего взвода вместе с летчиками, я думаю, не откажутся. Хотя у летчиков автоматы трофейные и лишены «оптики», тем более ночной. Неравенство условий меня нисколько не смущает.

Бандиты, отправляясь в горы, сами сознательно шли на неравные условия, потому что никакие банды не в состоянии противостоять государственной машине, которая в конце концов обязательно раздавит бандитов. Раздавит и уничтожит. Мы и другие силовые структуры страны делаем это регулярно и целенаправленно и уже приобрели опыт подобных действий. И не зря, например, нас, бойцов спецназа ГРУ, и в глаза, и за глаза зовут «волкодавами». «Волкодав», если вышел на след, он с него не сойдет. Если «волкодав» вцепился в противника, он уже его не отпустит, пока не уничтожит.