Владимир Машошин - Урфин. Захват

Михей занял пассажирское место в головной машине – стареньком автомобильном кране, остальные бандиты расселись по кабинам грузовиков, двигатели взревели, и колонна тронулась.

Возле шахты маячил пропускной пункт – двухэтажная будка со множеством тёмных окон, полосатый шлагбаум перекрывал дорогу.

Михей по-молодецки выскочил, подбежал к шлагбауму, полосатая штанга ушла вверх, его полицейские ботинки протопали обратно, дверца кабины хлопнула и автоколонна двинулась дальше.

«Умеет Белый организовать дело…» – подумал Булат, провожая взглядом пустую будку охранников.

Железные балки, швеллера, арматура… металл правильными рядами лежал на земле, толстая скрученная проволока стягивала прокат.

За пять минут, распространяя стойкий запаха машинного масла и солидола, кран раскорячился, стрела выдвинулась, крюк поехал вниз, бригада начала погрузку.

Братья цепляли связки, сдавливаемый собственным весом металл скрипел, кран с лязгом бросал прокат в кузов, Молодой лихо отцеплял груз. Остальные, словно опытные бригадиры, следили за процессом.

– Вы кто такие?! – из темноты неожиданно вышел парнишка-охранник.

Михей глянул на Булата и Щепу.

– Так у нас это… документы… – подобострастно улыбаясь, Щепа пошёл к охраннику.

Уголовник всем видом выражал рабскую покорность.

Заметив обычный трепет работяги перед охраной, парень важно упёр руки в бока.

Щепа спешил на полусогнутых, его рука нервно искала за пазухой документы.

Охранник взглядом презрительно скользнул по Щепе и по-хозяйски оглядел бригаду.

Урка подлетел быстро, но вместо бумаг в его руке блеснул нож, лезвие вонзилось охраннику в живот.

Парнишка удивлённо взглянул на Щепу и охнул, Щепа ударил снова, охранник повалился и затих.

Булат смотрел широко открытыми глазами, ужас сдавил горло.

– Чё встал столбом? Помоги! – пытаясь оттащить труп, раздражённо бросил Щепа.

Словно во сне, Булат поднял тело за ноги, и они понесли охранника в темноту.

– Зачем?!! – дрогнул голос Булата.

– Хочешь, чтобы он всех спалил? Нет, с меня хватит, больше на зону ни ногой, я этих подментованых выкормышей ненавижу… – Щепа опустил труп и принялся бить охранника ножом, лезвие вонзалось по рукоятку, его форменная куртка покрылась множеством тёмных пятен, Булат схватил Щепу за руку.

– Достаточно! Ты своё уже сделал.

– Добренький ты Булат, это потому что зоны не топтал. Приведётся, так по-другому запоёшь, а тебе приведётся, через доброту твою и приведётся… – ветошью протирая нож, оскалился Щепа.

Лихорадочный взгляд уголовника блуждал, жесты резкие, он всегда чем-то напоминал волка-альбиноса, а теперь Щепа походил на хищника почуявшего кровь. Ноздри раздуваются, грудь высоко вздымается, на губах блуждает дикая улыбка, и руки привычно оттирают нож.

Погрузка закончилась, обратно они добрались спокойно, но Булата терзали тоскливые мысли.

В конце концов, Булат решил, что бандитская судьба – жизнь ради наживы – не путь и даже не тропинка, это тупик!

«А деда надо предупредить, и вообще… бросать все к чёрту…»

Ранним утром, когда остальные люди только начинают просыпаться, Булат заснул.

Следующим днём, Булат отправился на поиски старика. Неосторожно озвученный Щепой адрес отпечатался в памяти. Следовало предупредить деда, а заодно посоветоваться. Старик не глуп и кто знает, может, что посоветует?

Старенькая «Нива» проехала перекресток ул. Красной – Мира, свернула налево и Булат оказался посреди знакомого двора. Совсем недавно через него бежал Сёма – невезучий должник Белого.

Булат оставил машину и пошёл искать нужный дом.

Номер шестнадцать нашёлся быстро. Буквально не пройдя и пяти шагов, Булат уткнулся в жёлтое пятиэтажное здание, на котором синела продолговатая табличка: «ул. Красная 16».

Домофон нужного подъезда оказался отключен, распахнутая подъездная дверь обнажала лестничный марш.

Булат легко взбежал на третий этаж и столкнулся с бабкой, которая сердито орудовала веником, при появлении гостя старушка недовольно поджала губы.

Вырезанная из толстого куска железа дверь тридцать второй квартиры смотрелась неказисто. Кнопка звонка свободно болталась на тоненьких проводах, цифра тридцать два нарисована мелом.

Определив нужную дверь, Булат сходу застучал массивным кулаком.

– Ну что тарабанишь? – раздражённо подала голос бабка. – Нет его. Вот ведь, всё ходят и ходят, послал же бог соседа, прости господи, – веник замелькал энергичнее.