Сергей Григорьев - Андеграунд, или Все романтики попадают в..

Я был, конечно, ошеломлен и обескуражен всей этой фигней, но, когда я подошел к зеркалу, к этим ощущениям прибавилось еще и немного страха. Зеркало ничего не отражало, кроме моих глаз. То есть в отражении не было ни пола, ни стен, ни потолка, ни меня – только мои глаза с испуганно-удивленным выражением. В том, что это именно мои глаза, не было никаких сомнений, и мне стало несколько жутковато. Я хотел было протянуть руку, чтобы пощупать поверхность зеркала, но тут в отражении вокруг моих глаз появилась какая-то легкая дымка, которая стала постепенно темнеть и вдруг сформировалась в фиолетовую маску. Я в ужасе отпрянул от зеркала, оступился, потерял равновесие и грохнулся задницей на пол. Когда я снова взглянул на зеркало, фиолетовой маски с моими глазами там уже не было. Зато там появилась какая-то темная точка, которая стремительно приближалась ко мне, увеличиваясь в размерах, и в итоге оказалась моей знакомой волчицей. Она неслась на меня, оскалив пасть, и глаза ее горели красно-желтым светом. Я сидел на полу в полном оцепенении, и не мог пошевелиться. Волчица была уже совсем близко, и она прыгнула на меня. Я успел разглядеть ее огромные острые когти и даже слюни, которые капали из ее пасти. В голове моей промелькнуло только одно-единственное русское народное слово, а перед глазами пробежала вся жизнь на очень-очень быстрой перемотке. Я уже приготовился умереть и не сразу понял, что произошло. Волчица в зените своего прыжка врезалась в зеркало с той стороны, и все зеркало покрылось густой паутиной тонких трещин, за которой ничего невозможно было разглядеть. Некоторое время я сидел и ждал, что вот-вот зеркало осыпится осколками на пол, и волчица завершит свой прыжок. Нервы мои были натянуты до предела, а сердце бешено колотило в грудь. И тут трещины от центра зеркала к краям начали постепенно краснеть, как будто по ним бежала ртуть, как в термометре, пока каждая, даже самая маленькая трещинка, не стала красного цвета. Я завороженно смотрел на эту красную паутину, которая на фоне белой стены выглядела ярко и зловеще, а через мгновение из трещин стала сочиться кровь, стекая на белую плитку пола и ручейками направляясь ко мне. Я вскочил на ноги с твердым намерением бежать из этого дома, но тут одна из стен внезапно стала прозрачной, и я увидел соседнюю комнату. Она была очень похожа на эту, только стены, пол и потолок были красного цвета. И зеркала там не было, зато посреди комнаты стояла белая ванна, наполненная водой, а рядом с ванной та самая девочка. Она сняла халатик и осталась совсем голой. Мне стало как-то неловко подглядывать, но я почему-то не мог отвести взгляд и в легком оцепенении смотрел на происходящее. Девочка аккуратно сложила халат и положила его на белый стул, стоящий рядом, залезла в ванну и села в воду, положив руки на края ванной. Затем левой рукой потянулась к стулу и взяла с него свою опасную бритву, которую я сначала не заметил. Девочка ни разу не взглянула в мою сторону, и я думал, что она меня не видит, что стена прозрачна только с моей стороны. Но тут мне показалось, что девочка посмотрела мне прямо в глаза холодным, жестким взглядом и молниеносно полоснула бритвой по своему правому запястью. Если бы не белая ванна, я бы и не заметил, как брызнула кровь, так как вся комната была красного цвета.

– Стой! – В ужасе заорал я, бросился вперед и врезался в стену, которая тут же из прозрачной стала снова белой. Тогда я выскочил из комнаты и стал ломиться в соседнюю дверь. Она была заперта. Я несколько раз с разбегу ударил по двери ногой, и она распахнулась. Я подлетел к ванне и застыл. Там в кровавой воде с закрытыми глазами лежала волчица. Лапы ее находились на краях ванны, и из них текла кровь. На полу валялась опасная бритва с красными разводами на лезвии, а на белом стуле лежал аккуратно сложенный халатик. Мне показалось, что я схожу с ума. Мозг как будто заморозился, и я тупо переводил взгляд с волчицы на бритву, с бритвы на халатик, с халатика на волчицу… и так без остановки. Не знаю, как долго это продолжалось, но, наконец, усилием воли я все-таки заставил себя выйти из этого состояния и остановил свой взгляд на волчице. В этот момент она открыла глаза и уставилась на меня своими черными злобными зрачками. Я медленно попятился назад. Волчица оскалилась и грозно зарычала. Я стремглав бросился прочь, ничего не соображая и не видя вокруг. Внутри меня был только всепоглощающий ужас, который вызывал только одно паническое желание – бежать. Не помню, как я сумел найти выход, как выскочил из дома, но оказавшись на улице, почувствовал, что в моей голове сквозь тьму ужаса и паники пробует пробиться лучик рассудительности и самообладания. Я увидел брешь в зарослях, которую проложил давеча, спасаясь от волчицы, и помчался к ней, зорко смотря под ноги и ловко перепрыгивая коровьи лепешки. Бежать в зарослях по уже проторенной тропе было гораздо легче, и через некоторое время я выскочил на фиолетовую дорогу, едва не наступив на Че.