Магнус Йонссон - Одинокая охота

Совместными усилиями они сняли лодки с прицепа и вынесли их на берег. Потом рюкзаки. Шесть штук. Антон сложил их в ряд.

– Последняя проверка.

Они опустились на колени и, открыв рюкзаки, убедились, что взяли с собой все, что было нужно: веревки, молоток, топор, гвоздодер, болторез, слезоточивый газ, тепловизор… Эзги проверила бутылки с бензином на самом дне ее рюкзака – они стояли крепко. Она отвечала за бензин. Проверила и штормовую зажигалку – от яркого пламени она зажмурилась. Фредрик сердито посмотрел на нее.

– Нет, черт побери. Никакого света, – буркнул он. – Неужели трудно понять. Пройдет полчаса, прежде чем глаза снова привыкнут к темноте.

Ей стало стыдно, но она все равно разозлилась на него. Откуда столько презрения в тоне? Она никак не могла привыкнуть к его резким переменам настроения. Еще вчера вечером он был просто милашкой. Дома. В постели. Сейчас перед ней стоял словно совсем другой человек: грубый, жестокий. Несмотря на всю важность их задания, она не собиралась терпеть его таким. Инструкции получены. Все прекрасно знали свои роли. И его попытки довлеть над остальными противоречили их предварительным договоренностям: это была акция без лидера.

Против нацистов.

Каноэ беззвучно разрезали темную гладь воды. Чернозобая гагара, потревоженная их приближением, стремительно нырнула под воду. Затем уже где-то далеко в темноте она снова вынырнула на поверхность. Ее зловещий, словно предупреждающий об опасности крик разнесся над водой. Но обитатели уже угадывающегося впереди строения на него, похоже, не обратили ни малейшего внимания. Никакого движения, никакой вспышки света… Насколько хватало глаз. Контуры стен стали виды, только когда они почти достигли береговой линии. Высокий забор тянулся по утесам, а потом вдоль кромки воды уходил к причалу.

Не сговариваясь, они взяли курс к узкой полоске берега в дальнем углу участка. Эзги привязала каноэ к росшим поблизости деревьям. Антон протянул Клаасу болторез. Его стальные челюсти еле слышно лязгали, когда прутья ограды уступали перед их напором.

Антон включил мобильник и направил его тепловизор на находившуюся за забором территорию. На экране телефона ярким пятном выделялась спавшая на ветке дерева птица. Но никаких людей или какого-то иного живого существа. Клаас работал болторезом быстро, легкими, отточенными движениями. Прутья сдавались один за другим. Остальные стояли за его спиной и ждали.

Когда проход был открыт, они нырнули за ограду и натянули черные балаклавы. Антон повел их вверх к дому в обход, чтобы они не попали в зону действия установленных на причале датчиков движения. Камеры наружного наблюдения смотрели в другую сторону – на автомобильную дорогую, ведущую к главному входу.

Потом он остановил их и еще раз взглянул на дом. Ветхая прежде база скаутов заметно преобразилась с тех пор, как организация «Скандинавское копье» приобрела ее через подставное лицо у муниципалитета Тюресё. Ни о каких курсах для прибывающих в страну иммигрантов, о которых расположившаяся здесь нацистская группа упомянула в контракте, естественно, речь не шла. В помещениях базы они занимались совсем другим делом. Печатали литературу о превосходстве белой расы, а также газеты, журналы и плакаты соответствующего содержания. Распространяли по почте одежду с лозунгами и символикой той же направленности. Милые вещицы с надписями типа «Беспощадно убивай предателей родины!» и с напоминающей наконечник стрелы руной Один на заднем плане. Еще здесь устраивали тренировочные лагеря для молодежных отделений различных ячеек. Временные беговые дорожки и полосы препятствий оборудовали в расположенном по соседству лесу. В подвале находился хорошо оснащенный спортивный зал. Тренировки по плаванию и дайвингу проводились у причала, когда позволяла погода. Один перебежчик помог Фредрику составить карту этого объекта. Не даром, естественно.

Антон, Клаас и Иван принесли деревянную скамейку. Она стояла в углу участка вместе с другими предметами садовой мебели. Они прислонили ее к подоконнику на втором этаже, а потом Эзги, как по пандусу, вскарабкалась по ней наверх. Она наклонилась к окну. В отличие от окон первого этажа и задней двери, к которой от причала вела дорожка, оно не было защищено сигнализацией. Во всяком случае, на стекле отсутствовали белые коробочки вибродатчиков и магнитные контакты.

Эзги провела пальцами вдоль рамы, пытаясь определить местонахождение защелки, и знаками показала, что ей нужен гвоздодер. Взяв его в руки, она надавила на раму и, когда окно с тихим треском поддалось, осторожно шагнула в комнату. Воздух внутри был затхлым, пахло старым домом – деревом и пылью. Эзги отошла от оконного проема, чтобы ее силуэт не выделялся на фоне слабого света снаружи и она не стала мишенью, если кто-то обнаружит ее. Она попыталась осмотреться в темноте, однако как ни напрягала зрение, ей не удалось обнаружить никакого движения. Только несколько стульев, стол и пару оставленных на нем кофейных чашек. В этой комнате явно находился кафетерий. Она выглянула из окна и подала знак другим. Они быстро поднялись в дом, а потом все вместе спустились с тесного чердачного помещения вниз. Во тьме комнаты на первом этаже все выстроились в ряд.