Магнус Йонссон - Одинокая охота

Но сейчас уже было поздно.

– Ты же знаешь, в чем дело. Тайна следствия… Я не могу рассказать больше, – промямлил он и смущенно заерзал на стуле. Конечно, она считалась практически сотрудником полиции после тех двух расследований, в которых они участвовали вместе в прошлом году. Но в то же время считать ее полностью своей он не мог и не имел права. В молодости она была активным членом АФА и даже провела какое-то время в тюрьме за преступления против государственной безопасности после ряда акций под их знаменами. Об этом и зашла речь, когда, болтая с ней, он упомянул, что его отдел подключили к расследованию, касавшемуся избиения активистки данной организации.

– Кончай, Эрик. Ты же разговариваешь со мной, а не с какой-то журналисткой, – сказала она и чуть не добавила «с человеком, с которым ты занимался сексом» , но вовремя спохватилась. – Когда раньше я помогала вам с расследованиями, вы рассказывали мне многое такое, о чем я даже не просила. Что изменилось?

Он выглядел угрюмым. Она поняла, что зашла слишком далеко. Но все, имевшее отношение к АФА, касалось ее лично. Это была часть ее прошлого. Она понизила голос и накрыла ладонью его руку.

– Возможно, это кто-то из моих знакомых. Кто-то, с кем я работала. Ты же понимаешь, что я беспокоюсь?

Он поднялся и взял ее чашку.

– Я принесу добавки, – сказал он, а потом исчез в кафе, где заказал еще кофе им обоим. Его слегка потряхивало. Им, пожалуй, следовало перебраться в здание. С другой стороны, ей не помешало бы еще немного охладиться. Он посмотрел сквозь окно на Линн, она сидела на синем пластмассовом стуле снаружи. Отсюда казалось, что проезжающие по Хорнсгатан автомобили чуть ли не задевали ее. Рассказанная им новость взволновала Линн сильнее, чем он ожидал. Ее политическая борьба осталась в далеком прошлом. Но она, наверное, так и не смогла окончательно порвать с ним. И, кроме того, похоже, сохранила те же анархистские взгляды – достаточно было вспомнить, как негативно она относилась к любым правилам и авторитетам.

Он покачал головой. Существовали четкие директивы относительно того, что он мог рассказывать о расследованиях.

Одновременно он с неохотой признался самому себе, как сильно она повлияла на него с тех пор, как они впервые встретились. Это было почти год назад, во время расследования «кукольного убийства». Он никогда раньше не интересовался политикой, а сейчас его мобильник был наполовину забит материалами о представителях движения «Black consciousness» и рассылками с сайта движения «Black Lives Matter». И в каком-то смысле он был солидарен с ней: подчиняться правилам и авторитетам ему не нравилось точно так же.

Он сел напротив нее, дотронулся до массивной золотой цепи на своей шее, висевшей поверх мешковатой кенгурухи фирмы Cross colour – он нашел ее на eBay, когда искал что-нибудь винтажное в стиле олдскульного хип-хопа – и пододвинул чашку Линн.

– Пострадавшая выкарабкается. Это единственное, что я могу сказать.

– Нацисты из тех, с кем мы сталкивались прежде? – поинтересовалась она.

Он улыбнулся в ответ. Сказав «мы», она имела в виду полицию, а не АФА. Он покачал головой.

Линн вздохнула. Насколько она знала из данных фонда «Экспо», в последние годы число членов правоэкстремистских организаций в стране особо не увеличивалось. Сейчас их оставалось примерно столько же, как и пятнадцать лет назад. Ей хотелось верить, что она тоже способствовала этому, оказывая посильную помощь своим старым знакомым, с которыми у нее сохранились отношения. Но нацисты стали активнее. И более жестокими. На смену отправляющимся на покой «старикам» приходила более агрессивная молодежь.

Зазвонил мобильник, и Эрик отвернулся, чтобы ответить. Он буркнул что-то в трубку, а потом посмотрел на нее с извиняющимся видом.

– Это Рикард, – сказал он. – Полиция Седермальма задержала одного из находившихся в доме нацистов. Мне надо туда.

Линн схватила его за руку.

– Я отпущу тебя, если ты скажешь, к какой группе он принадлежит. Это же никак не скажется на расследовании?

Она убрала руку. Эрик колебался. Он понимал, что газеты все равно докопаются до этого довольно быстро. Он, пожалуй, может рассказать ей. У него не было ни малейшего желания ссориться с Линн, и он понимал ее беспокойство.

– «Скандинавское копье». Это группа, отколовшаяся от «Скандинавского движения сопротивления», насколько мне известно.

Она кивнула. Название ей приходилось слышать раньше, хоть она и не знала ничего конкретного о них.