Александр Ковалевский - Дело о живых мишенях

Илона заподозрила, что за ней следят, когда садилась в вагон метро, но в последний момент передумала и осталась на платформе перед закрытыми дверями. Вместе с ней задержался на перроне и парень с газетой в руках, одетый в серую, неброскую одежду, который при встречном взгляде быстро отвел глаза, что Илону сразу насторожило. Чтобы проверить свои подозрения, она вообще отказалась от поездки в метро и на эскалаторе поднялась наверх. Парень с газетой проследовал за ней. Когда они оказались на улице, Илона задержалась перед витриной магазина. Ее преследователь прошел мимо, даже не взглянув на нее, и вскоре растворился в толпе, что ее немного успокоило. Дабы удостовериться в том, что за ней никто не следит, она решила еще раз провериться в метро. Вернулась на ту же станцию, дождалась поезда и, когда состав прибыл на станцию, вместе с другими пассажирами зашла в вагон. Никакого «хвоста» за ней вроде бы не было, но когда после предупреждения: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…» она резко вышла из вагона, двери за ней не захлопнулись — их придержала женщина средних лет, которая вслед за ней выломилась из вагона, а потом как ни в чем не бывало стала дожидаться следующего поезда. Запаниковав, Илона бросилась к выходу, надеясь затеряться в толпе пассажиров, скопившихся перед эскалатором, чем совершила роковую для себя ошибку. Пытаясь скрыться от наблюдения, она только ускорила ход событий и сама напросилась на арест. Когда Василевской доложили, что объект пытается уйти от наблюдения, ей ничего не оставалось, как санкционировать ее задержание.

Задерживали Илону опера из райотдела по месту ее жительства весьма жестко. Не успела она зайти в свой подъезд, как на нее налетели невесть откуда появившиеся оперативники, которые тут же заломили ей руки и окольцевали ее стальными браслетами. Затем был обыск в ее квартире, в процессе которого менты перевернули все вверх дном, но никакого оружия не нашли, зато обнаружили в столе распечатанную пачку мелкокалиберных патронов «Стингер», которые Илона пожалела выбросить, ведь это патроны ее отца. В присутствии понятых эти патроны были изъяты и отправлены на экспертизу, а саму Илону в наручниках доставили в райотдел для дальнейшего разбирательства. Операм не терпелось расколоть ее на признание в заказном убийстве и записать себе его раскрытие.

Отделы уголовного розыска располагаются обычно на самых верхних этажах райотделов, чтобы посторонние там поменьше шастали и не слышали криков и воплей пытаемых операми подозреваемых. Допросы с пристрастием не регламентированы ни одним из действующих сегодня законов, и в секретных и сверхсекретных приказах о необходимости применения пыток для раскрытия преступлений не написано. В служебных инструкциях любое насилие над задержанным запрещено строго-настрого, но на сотрудниках угрозыска висят сотни нераскрытых краж, грабежей, разбоев, подрезов и убийств, и с бандитами, насильниками и убийцами у оперов разговор короткий. Как говорят в розыске: «битье определяет сознание», и руководствуется в своих действиях розыскник только внутренней убежденностью, что он не ошибается в виновности подозреваемого. Тертые преступники отлично знают, что «чистосердечное признание уменьшает вину, но увеличивает срок», поэтому будут все отрицать до последнего. Задача же опера расколоть подозреваемого так, чтобы он не только сам во всем сознался, но еще и подельников своих сдал. Ошибся опер в своих подозрениях, не смог подтвердить их признанием задержанного, не удалось подкрепить эти признания свидетельскими показаниями, уликами и вещдоками — грош цена такому оперу.

Илону никто никогда в жизни не бил, и она сломалась после первого же пинка в живот, от которого у нее так перехватило дыхание, что потемнело в глазах. Понимая, что продолжать отпираться бессмысленно, ведь эксперты все равно установят, что патроны «Стингер» из изъятой у нее пачки одной серии с тем, которым она застрелила Беса, Илона в кабинете уголовного розыска написала чистосердечное признание, после чего ее больше пальцем никто не тронул, а ее саму отправили в «комнату для доставленных». Эта «комната» представляла собой бетонный бункер площадью два на три метра. Стены бункера были покрыты серой шубой из цемента, вдоль стен по всему периметру тянулись узкие скамейки, больше никакой «мебели» в этой «комнате» не наблюдалось.

Пока человек на свободе, он не думает, что кто-то может лишить его этой свободы. Свобода как воздух — пока свободно дышишь им, его не замечаешь, а стоит лишь чуть-чуть перекрыть кислород, и ты сразу начинаешь задыхаться, и в этот момент для тебя нет ничего ценнее в жизни, чем глоток свежего воздуха. Когда за Илоной с противным лязгом захлопнулась железная дверь, она от отчаяния, наверное, вскрыла бы себе вены, если бы менты дали ей такую возможность. Но при обыске милиционерша в сержантских погонах отобрала все подручные средства, с помощью которых задержанная теоретически могла свести счеты с жизнью, так что резаться было нечем, а вешаться не на чем. В этой камере даже лампочка на всякий случай была закрыта куском полупрозрачного плексигласа.