Владислав Несветаев - Мурло

Допив горький невкусный кофе, он сел в «Газель» и поехал в сторону Мешково. Насчёт кофе, кстати говоря, он хотел немного поскандалить, но, помявшись на месте, заволновался, вспотел и через силу допил его, свято веря в то, что его жестоко обманули, ведь не может кофе без молока стоить аж сто рублей. Осознав этот обман, Домрачёв обратил внимание, что вкус кофе стал ещё горче.

Когда он свернул с трассы на грунтовку, уже стояла кромешная тьма. Начался сильный ветер, посыпал снег. Степан Фёдорович улыбался, вспоминая старика.

Скорость ему пришлось сбавить: освещения и правда не оказалось. Дорогу освещали лишь тусклые фары «Газели», которые начинал залепливать крупный влажный снег. Редкие указатели представляли собой небольшие выбеленные железные прямоугольники с надписями чёрной гуашью, прибитые к коротким деревянным палкам. В основном на них были написаны технические термины, например, «Кабель» или непонятные цифры с непонятными буквами. Этих знаков было достаточно, чтобы утомить Домрачёва. Деревенских огней он ещё не наблюдал, потому думал, что поворот нескоро. Однако через пару минут указатель на Мешково оказался у водителя за спиной. Благо, он вовремя спохватился и сдал назад.

На подъезде к деревне, когда по бокам начали возникать первые косые заборы, наполовину занесённые снегом (летом, наверное, их так же прячет крапива, подумал Домрачёв), снег и ветер так усилились, что автомобиль Домрачёва зашатало из стороны в сторону. Резиновые прокладки неплотно прилегали к кузову, поэтому образовывались щели, и из них сквозило. Степан Фёдорович мог бы даже почувствовать капельки воды, стучавшие по его лицу, если бы не был так напуган. Он был из тех людей, которые в чрезвычайных ситуациях действуют оперативно, холодно и рассудительно. Напуганный до икоты, он не сбавлял скорости, ибо ещё больше, чем вьюги, боялся, что «Газель» занесёт на скользкой дороге.

Сквозь почти однородную косую стену снега тусклым синим огоньком проступал фонарь на бетонном столбе. Больше источников света не наблюдалось, и Степан Фёдорович ехал на свет этого синего фонаря, как заворожённый мотылёк. «Наверное, это центр деревни, – думал он, – раз нигде больше света нет». Но только Домрачёв об этом подумал, как по сторонам от дороги через резные ставни стал виден свет окон. Вдалеке лаяла собака, и Степан Фёдорович ощутил присутствие человека – то одиночество, которое он испытывал на тёмной грунтовке по пути к селу, отступило.

Подъехав к синему фонарю, Домрачёв остановился и, сощурившись, посмотрел на адресную вывеску, прибитую к забору. В буквах, наполовину стёртых годами, он угадал слово, которое крутилось у него в голове последние пятнадцать минут: «Озёрная», а под ней цифру «8». Он искал дом под номером 17, однако ключей ни от участка, ни от дома, ни от ставней у него не было, потому прежде нужно было попасть к соседям, которые и вызвали его сюда. Жили они в доме под номером 15.

Холодность и рассудительность, возникающие в чрезвычайных ситуациях, обычно покидали Степана Фёдоровича, когда он приближался к цели. Так и сейчас: не успел он подъехать к пятнадцатому участку с домом, стоящим на высоком бетонном фундаменте, как на ходу заглушил мотор и выскочил из машины с дикими воплями:

– Хозяева! Хозяева-а-а-а!

Домрачёв с остервенением колотил кулаками по металлическому забору и не унимал крика. Снег бил его по лицу и уже водой стекал по худосочной шее, но Степан Фёдорович, смотря на дом сквозь зазор, не обращал на это никакого внимания: оно было всецело сосредоточено на тёмных силуэтах, суматошно маячивших за окном на фоне оранжевой стены. Один из силуэтов, обмотавшись платком, двинулся к двери, и через мгновение она отворилась. Раздался женский голос:

– Кто там? Чего надо?

– Здрасте! – оживился притихший на время Степан Фёдорович. – Я Домрачёв! Сосед! Вы звонили!

– Ох, – женщина, которой принадлежал голос, всплеснула руками и, торопясь, как могла, начала спускаться к нему по лестнице, приговаривая на ходу себе под нос:

– Чего ж он, звонка, что ли, не видит? – Мне бы ключи, – громко, как на дискотеке, сказал он, когда калитка открылась. – Какие ключи, господи, – с недовольным видом махнула рукой женщина и, схватив Степана Фёдоровича за локоть, потянула его на участок. – Пройдите в дом.

Домрачёв перешагнул через порог калитки и в сопровождении хозяйки, под лай цепной собаки царственно прошёл к дому.

В сенях их встретил плотный мужчина с щенячьими глазками. Он был одет в белую рубаху с широкими синими полосами, заправленную в хлопковые чёрные штаны, а те, в свою очередь были заправлены в длинные серые носки. Под ногами у него, задрав хвост, вилась рыжая гладкошёрстная кошка. Домрачёв молча приходил в себя и тяжело дышал. Мужчина без каких-либо претензий ждал, когда тот заговорит и объяснится, но Степан Фёдорович уверенно продолжал молчать, осматриваясь и размазывая мокрым предплечьем капли воды со лба по всему лицу.