Мэри Кубика - Другая миссис

Но даже если б мы не переехали, я стала бы искать нового стилиста.

Сбрасываю туфли на высоких каблуках и разглядываю волдыри на ногах. Снимаю юбку и бросаю в корзину для белья. Натягиваю пару теплых носков и просовываю ноги в удобные пижамные штаны. Возвращаюсь вниз, попутно проверив термостат и слегка повысив температуру. В этом старом доме всегда или ледяной холод, или обжигающее пекло – никаких полумер. Котел уже не справляется с распределением тепла.

Уилл по-прежнему хлопочет на кухне: убирает муку и крахмал в шкафчик, а грязную сковородку – в раковину, и зовет мальчишек на ужин. Вскоре мы рассаживаемся за кухонным столом. Сегодня Уилл приготовил свиные отбивные с кускусом из шпината. Он разбирается в кулинарии гораздо лучше меня.

– А где Имоджен? – интересуюсь я. Уилл отвечает, что у подруги: готовится к тесту по испанскому. Вернется к семи.

– Я бы на это не рассчитывала, – бормочу я, закатив глаза. Имоджен почти никогда не выполняет обещаний. Только изредка ужинает с нами – и то заявляется на пять минут позже остальных. Потому что имеет право. Потому что мы не станем отчитывать ее за это. Имоджен знает, что, если она хочет съесть приготовленный Уиллом ужин, ей придется сделать это вместе с нами или не ужинать вовсе. Но все равно она каждый раз опаздывает и выходит из-за стола раньше, подчеркивая свою независимость.

А сегодня вечером она вообще не появляется. Интересно, действительно занимается у подруги или занята чем-то еще? Скажем, тусуется среди заброшенных военных укреплений на дальнем конце острова, где, по слухам, подростки пьют, употребляют наркотики и занимаются сексом…

Пока что я выкидываю это из головы и спрашиваю Отто, как прошел день. Он пожимает плечами.

– Так, нормально.

– Как тест по физике? – спрашивает Уилл. Интересуется, вспомнил ли сын во время теста про статическое и кинетическое трение.

Отто отвечает, что вроде вспомнил. Уилл протягивает руку и ерошит ему волосы:

– Молодец, парень. Не зря учил.

Я смотрю, как темная прядь волос падает Отто на глаза. Его волосы стали слишком длинными, лохматыми и неухоженными, глаз почти не видно. Они у Отто карие, как у Уилла, но с легкостью меняют цвет – от теплого коричневого до небесно-голубого. Правда, сейчас не видно, какой там цвет.

За ужином в основном обсуждаем, как прошел школьный день Тейта. Класс оказался полупустым, так как у половины родителей хватило ума не отправлять детей в школу, пока убийца разгуливает на свободе. Правда, Тейт об этом не знает.

Смотрю, как сидящий напротив меня Отто разрезает отбивную ножом для стейка. Есть что-то грубое в том, как он держит нож и как режет им мясо. Свинина сочная, приготовлена идеально: мой нож легко режет ее насквозь. Но Отто все равно упрямо погружает в мясо лезвие по самую рукоятку, как будто оно пережаренное, жесткое, резиновое и его надо усердно пилить, хотя это не так.

При виде ножа в его руке я почему-то теряю аппетит.

– Ты что, не голодна? – удивляется Уилл, заметив, что я не ем.

Я не отвечаю; вместо этого тянусь вилкой к отбивной и отправляю в рот кусочек свинины. В голове всплывают нехорошие воспоминания, и мне с трудом удается прожевать мясо. Но я все равно жую, потому что муж наблюдает за мной. И Тейт тоже. Тейту не нравятся свиные отбивные, но у нас заведено правило трех укусов: съешь хотя бы три куска – и свободен. Пока Тейт одолел только один.

Отто же, наоборот, ест жадно, пиля мясо, как лесоруб – бревно.

Раньше я никогда не обращала особого внимания на ножи. Обычный предмет обихода. Пока однажды нас с Уиллом не вызвали в кабинет директора чикагской средней школы, в которой учился Отто. Сын сидел там, на стуле, спиной к нам, с наручниками на запястьях. Увидев его со скованными, словно у преступника, руками, я испугалась. Уиллу позвонил директор: проблема с Отто, надо кое-что обсудить. Я отпросилась с работы пораньше. По дороге в школу (мы с Уиллом договорились встретиться там, на месте) я ломала голову, в чем дело: то ли в плохих отметках, то ли в проявлении какого-то расстройства, признаки которого мы упустили из виду… Может, у Отто дислексия? Мне стало грустно от мысли, что у сына какие-то проблемы. Хотелось ему помочь.

Я прошла мимо припаркованной у школы полицейской машины, не обратив на нее внимания. Но при виде Отто в наручниках дремлющая во мне мама-медведица встала на дыбы. Кажется, никогда в жизни я не была в такой ярости.

– Снимите с него наручники, сейчас же! – потребовала я. – Вы не имеете права!