Дэвид Болдаччи - Абсолютная память

– Я не смогу выстрелить в животное. У меня даже оружия никогда не было.

– Полагаю, что в вашем состоянии было бы нелегко правильно держать оружие, – заметил Декер.

Джордж посмотрел на свою искривленную руку.

– Я с этим родился. – Он помолчал и смиренно добавил: – Из-за этого вообще много трудностей.

– Значит, этот камуфляж может быть отсылкой к тому парню, Джизесу? – спросил Декер.

– Возможно, – осторожно ответил Джордж.

– Наверняка, – резко сказала Бет. – Она нарисовала рядом с ним сердце. – Одарила Ланкастер знающим и раздраженным взглядом. – Мужики в это не въезжают, верно? Они никогда не заходят в чертов «Холлмарк».

– Я видел на кухонном столе ноутбук, – сказал Декер. – Дебби им пользовалась?

– Нет, у нее был свой. Он в ее комнате.

– Мы можем сейчас взглянуть на ее комнату?

Бет провела их по коридору. Прежде чем уйти, она сделала последнюю затяжку и заявила:

– Как бы там ни вышло, моя девочка не имеет ко всему этому никакого отношения, даже если и вправду нарисовала того мудака в камуфляже. Никакого. Слышите меня? Оба?

– Громко и ясно, – ответил Декер.

Но подумал, что если Дебби и была как-то связана с происшедшим, она уже расплатилась по самой высокой цене. Штат не сможет еще раз убить ее.

Бет привычным щелчком отправила сигарету в полет по коридору. Красный огонек вспыхнул, а потом погас на выцветшей дорожке. Женщина развернулась и ушла.

Они открыли дверь и вошли в комнату Дебби. Декер встал посреди крошечной комнатки и огляделся.

– Мы отправим сюда спецов, – сказала Ланкастер, – чтобы разобраться со всеми ее интернет-штуками. Фотографии на телефоне, ноутбук, облака и все такое. Инстаграм. Твиттер. Фейсбук. Тамблр. Чем там еще гордятся дети… Все время что-то новое. Но наши ребята знают, где искать.

Декер не ответил. Он продолжал осматриваться, вбирал в себя комнату, выстраивал наблюдения на маленьких полочках своей памяти, а потом извлекал оттуда, если одно не складывалось с другим.

– Я вижу типичную комнату девочки-подростка. А что ты видишь? – наконец не выдержала Ланкастер.

Он не обернулся, но ответил:

– То же, что и ты. Дай мне еще минуту.

Декер обошел комнату, заглядывая под стопки бумаг, открыл платяной шкаф, опустился на колени и посмотрел под кровать, тщательно изучил развешанные по стенам картинки, включая целую секцию обложек журнала «Пипл». К одной стене крепились квадраты доски для записей. На одном были ноты, на других – обрывки стихов и послания к самой себе: «Деб, новый день – новые достижения».

– Захламленная комнатка, – заметила Ланкастер, присевшая на край стола девушки. – Отправим сюда экспертов и соберем все в кучу.

Она посмотрела на Амоса, явно ожидая его реакции, но вместо этого тот вышел из комнаты.

– Декер!

– Я вернусь, – бросил он через плечо.

Мэри посмотрела ему вслед и пробормотала:

– Из всех возможных напарников мне достался Человек Дождя, только огромный.

Ланкастер достала из сумки жвачку, развернула и засунула в рот. Следующие несколько минут она бродила по комнате, потом подошла к зеркалу, висящему на внутренней стороне платяного шкафа. Поразглядывала себя и смиренно вздохнула, как человек, который прекрасно знает – его лучшие дни остались в далеком прошлом. Рефлекторно потянулась за сигаретой, но передумала. Комната Дебби – часть расследования. Пепел и дым могут испортить результаты.

Она резко обернулась навстречу Декеру, входящему в комнату.

– Куда ты ходил?

– Задал пару вопросов ее родителям, а потом попросил взглянуть на остальную часть дома.

– И?..

Он подошел к нотам, написанным на доске, и указал на них.

– Дебби этого не писала.

Ланкастер уставилась на значки.

– Откуда ты знаешь?

– Она не играет на музыкальных инструментах. Я уже проверял ее школьные записи. Она не участвовала в группе. Я спросил у матери. Она никогда не играла на музыкальных инструментах, и в доме нет ни одного. Второе: в комнате нет нотных записей. Даже если ты не играешь, а только сочиняешь музыку, думаю, у тебя в комнате найдется несколько листов с нотами, тем более чистые листы. И третье: это не почерк Дебби.

Ланкастер подошла к стене и внимательно посмотрела на значки, потом сравнила их с другими надписями на досках.

– Но как ты это понял? – спросила она. – В смысле, нотные записи не похожи на другие надписи. Это же символы, а не буквы.

– Дебби – правша. А тот, кто написал эти ноты, – левша. И хотя ноты не буквы, это все равно заметно по изгибам, росчеркам и направлению значков.