Дэвид Болдаччи - Абсолютная память

Над дверью, к которой они направлялись, висел старый уличный фонарь в ржавой металлической сетке. На белой кирпичной стене еще виднелись выцветшие, облупившиеся остатки красной надписи.

Эйс-Пламбин. Осн. 1947.

Надпись походила на засохшие хлопья крови на бледной коже трупа.

Декер посмотрел налево и направо, но не увидел ничего, кроме деревьев. Заброшенный участок замыкал покосившийся сетчатый забор.

Леопольд толкнул его в спину, и Декер ввалился в здание вслед за Уайеттом. Леопольд закрыл за ними дверь и запер ее.

Уайетт был одет в джинсы и футболку с капюшоном. Его настоящие волосы оказались светлыми, коротко стриженными и начавшими редеть. Играя Билли, Уайетт носил другой парик, который резко менял его внешность; то же и с париком официантки. Декер прикинул, что через несколько лет Уайетт может совсем облысеть.

Если он проживет еще несколько лет. Если хоть кто-нибудь из них проживет.

Освещение внутри было тусклым. Кругом был бетон, в основном голый, пол и стены покрывала грязь и масляные пятна. Покосившуюся железную полку в дальнем конце помещения подпирали соединительные трубы. У двери в соседнюю комнату стоял деревянный стол с задвинутым под него стулом. Рядом стоял картотечный шкаф. У стены лежали деревянные ящики. Окна были закрыты и закрашены.

Уайетт вытащил стул и с грохотом покатил его по выщербленному бетонному полу к Декеру.

Леопольд махнул пистолетом в сторону стула.

Амос сел. Уайетт достал липкую ленту и начал обматывать ее вокруг стула и Декера, пока они не превратились в единое целое. Потом Уайетт достал из-под стола большую коробку, принес ее и перевернул кверху дном. По полу, громыхая и крутясь, рассыпались награды, забранные из Мэнсфилда. Все, на которых стояло имя Амоса Декера.

Уайетт подобрал один кубок и посмотрел на него.

– Футболисты и копы, мои любимцы.

Он бросил кубок.

Пара взяла два старых ящика, села на них и уставилась на Декера.

Тот уставился на них, вбирая каждый нюанс их облика. Он видел, что Уайетт занят тем же.

Уайетт ничем не напоминал девочку-подростка, которую Декер видел в институте. Минувшие двадцать лет заострили его черты, придали ему голодный, истощенный вид. Изгиб губ неровный и жестокий. Складок от улыбок нет. Да и чему Уайетт мог улыбаться? Хоть когда-нибудь? Между бровями виднелись вертикальные морщинки, намеки на которые Декер помнил еще по институту.

Амос взглянул на Леопольда. Тот стал почище со времени их встречи в баре. Волосы причесаны, одежда довольно приличная.

– Может, ты ответишь на пару вопросов, которые меня донимают? – спросил Декер.

Когда ни один из них не ответил, он сказал:

– Старик и старуха, которых видели в районе моего дома, а потом неподалеку от Ланкастер. Это ты?

Уайетт встала, натянула на голову капюшон, согнулась, сделала вид, что держит в руке палочку, и медленно пошла по комнате. Безупречно подражая голосу пожилого человека, она произнесла:

– Вы не поможете отыскать моего песика, Джаспера? Только он один у меня и остался.

Затем Уайетт сняла капюшон и выпрямилась.

– Я могу обмануть любого, – заявила она, глядя ему прямо в глаза. – Стать кем угодно, по своему желанию.

– Да, ты можешь, – подтвердил Декер.

Интересно, всегда ли Уайетт была способна к таким превращениям. Застрявшая между двумя полами, одной ногой в каждом, но нигде – целиком, укоренившаяся в пустоте. Роль Билли была сыграна просто прекрасно. Беззаботный, легкомысленный, безобидный парень. Уайетт была права. Она могла сыграть любую роль.

«Ну, кроме одной. Себя».

Декер представил, как Уайетт идет по коридорам Мэнсфилда в снаряжении, которое делает его выше и шире. Невысокий худощавый мужчина – бывшая женщина – превратился в великана с оружием и убивает людей, будто жуков в траве. Мужчина-хищник. Другие мужчины больше не причинят ему вреда. Как они делают это с женщинами.

– А почему ты остался на ночь в морозильнике? Ты мог просто зайти со стороны базы и встретиться с Дебби в мастерской.

– Потому что в ту ночь Дебби была в морозильнике вместе со мной, – ответил Уайетт. – Она улизнула из дома. И мы занялись этим прямо там. Впервые.

Он улыбнулся, но улыбка не коснулась глаз.

– Она думала, это так здорово! Секс в морозильнике. В темноте. Это мне кое-что напомнило, сам знаешь. Меня изнасиловали в школьной столовой. Но в этот раз я был парнем, берущим девушку. Потом она ушла. А утром я прошел через бомбоубежище на другой конец школы.