Кейси Доуз - Инъекция

– В этой школе полно кретинов – буркнула мне через плечо Лора, вновь выпрыгнув хрен знает откуда, словно черт из табакерки. Она внимательно смотрела на новую надпись и в ее глазах сквозило знакомое воинственное раздражение.

– Да ладно, меня прикалывает – усмехнулся я – это искусство. Они самовыражаются. Когда-нибудь мне за это дадут десять тысяч баксов, поставят в рамку и повесят на стену особняка на Беверли-Хилз.

– Стяни улыбочку – хмыкнула она – Брайс уже всей школе растрепал, как ты свой слюнявчик жевал, если не в курсе.

Я закатил глаза, достав нужный учебник из ящика.

– Ага, а про то, как он заикался при каждом замечании Брауна, трясясь как долбаная чихуахуа – он не рассказал?

– Нет, наверное забыл – она невозмутимо пожала плечами – был слишком увлечен рассказом о том, как твоя бабушка вытаскивала твою задницу перед директором, кланяясь ему в ноги и умоляя тебя простить на первый раз.

– Вот же сукин сын.

– Ага. Еще он сказал, что у тебя диабет – на последнем слове Лора изогнула бровь и внушительно глянула на меня – и теперь на твоей парте полно разных сладостей.

– Какая прелесть. Я польщен вниманием – ухмыльнулся я.

– Ну раз ты у нас диабетик и есть тебе их нельзя – то можешь отдать мне.

– Без проблем. Забирай.

– Отлично, потому что я уже это сделала.

– А тебе палец в рот не клади.

– А ты думал.

– Только что пообъемнее.

Лора больно ткнула меня локтем в бок, и вместо смеха я застонал, схватившись за него.

– Так тебе и надо, придурок.

Однако, когда я зашел в класс, часть сладостей уже вновь образовалась на моей парте. Какие-то дешевые леденцы, конфеты, пара чоко-паек и даже сладкие таблетки от кашля. Я скептично оглядел их.

– Угощайся, педик – загоготал Брайс, обернувшись ко мне на своем месте, чему последовали и его дружки – все для тебя.

– Только сильно на жевательные не налегай – прогнусавил Крис, словно у него нос с рождения заложен, и от вечной нехватки кислорода он так сильно и отупел – а то жопа слипнется и все любовнички разбегутся.

– По опыту знаешь? – осведомился я.

– Закрой свою пасть, говноед – но Крис явно не был настроен меня мутузить после вчерашнего, потому даже не порывался встать. Гавкал со своего места, как и Брайс.

В какой-то момент соблазн взять и за минуту сожрать все сладости, чтобы эти кретины от изумления сдохли, стал просто невыносимым. Ставлю сотку, они бы только через пять минут догнали, что к чему.

Но это была рискованная авантюра, все должны были продолжать считать, что я диабетик. Потому я равнодушно кивнул Лоре на свою парту, предлагая освободить ее.

Она как-то вопросительно глянула, словно сама не зная, хочет ли брать.

– Решай реще – заявил я – или я выкину в мусорку, если не хочешь.

В итоге, она кивнула и взяла сладости в две жмени, но едва она это сделала, Брайс переключился на нее:

– Эй, дружище, ты тоже жевательные сильно не жри. Или ты натурал? Ну тогда насрать.

– Ну как насрать – заржал Крис – а вот именно что срать тогда как?

– Идиоты – фыркнула Лора и уронив сладости на свое место, показала каждому по среднему пальцу.

Но Брайса и Криса это уже не занимало – у них появился более серьезный вопрос, который они с запалом обсуждали: можно ли посрать со слипнувшейся задницей.

Глубоко интеллектуальные беседы старшей школы Чандлера.

-6-

В полдень я вновь удалился с капсулой в туалет, и на этот раз уже не прятал ее со шприцем в рукаве – напротив, как можно демонстративнее махал ими перед носом Брайса, проходя мимо него. Челюсти у амбала сжались, но он ничего не сделал.

Последним уроком должна была быть история Штатов, и я подошел к ящичку, чтобы взять оттуда тетрадь, а учебник оставить. Лора, как всегда, вилась вокруг меня, что-то непременно рассказывая, но в таком тоне, словно она либо угрожала, либо была чем-то глубоко возмущена.

Иного было не дано. Даже если она радовалась – тон был грубоватый, резкий, а фразы оборванные. Отец всегда говорил, что человек, у которого прирост состояния зависит от взаимодействия с людьми, должен уметь красиво говорить. Уметь располагать людей.

Сам он зачесывал, словно змей-искуситель, и парочке приемчиков научил в свое время меня. Например, всегда говорить на октаву ниже, но не шепотом и четко, чтобы собеседнику не пришлось переспрашивать или чувствовать себя глухим идиотом. Всегда стараться сглаживать согласные, чтобы они не «рычали». Речь должна напоминать мягкие уговоры, или спокойную колыбельную, а не немецкий гимн. Говорить следует на долю немного медленнее, словно лениво – потому что быстрый говор заставляет человека напрягаться, пытаясь успеть услышать все слова и верно уловить смысл. При любой фразе нужно улыбаться или, если даже что-то бесит, слегка ухмыляться. Выражать ту или иную эмоцию, трактующуюся улыбкой. Негатив – отталкивает собеседника и затрудняет шансы склонить его в дальнейшем на свою сторону.