Алекс Норич - Клуб бессмертных

– А ты, оказывается, замужем?

– А почему это волнует ТЕБЯ? – С любопытством спросил Марк. – Строил какие-то планы? Ты хоть помнишь, сколько тебе лет, Ромео?

– В возрастные рамки Ромео он как раз неплохо вписывается. – Подала голос Ольга, решившая, видимо, внести свою лепту в мои мучения. – Вопрос, скорее, в том, сколько лет Джульетте.

А вот и ответка на мою недавнюю бестактность. Я предпочла не заметить маленькой шпильки.

– Возраст не имеет к любви никакого отношения! А вот муж имеет. – Авторитетно парировал юный хакер.

Его комичный апломб разрядил обстановку, и мы, наконец, сосредоточились на том, ради чего собрались в академической квартире Филиппа. На составление несложного плана действий ушло не больше пяти минут. Поскольку айти-система «Сиринити» оказалась Даньке не по зубам, ему предстояло переключиться на сбор информации о жертвах аутоиммунной «эпидемии» и поиск единого знаменателя, о котором мы все время говорили, но никак не могли найти. Нам с Марком ничего не оставалось, кроме как ждать результатов чужих усилий и пытаться дозвониться до Паши. Не самая интересная роль, но ради общего дела можно пожить и в режиме ожидания. Тем более, мне в ближайшее время предстояло долго и мучительно выстраивать статус кво с мужем.

Ровно в восемь часов следующего утра, чувствуя себя полным идиотом, я выволок из подъезда огромный, на три четверти пустой чемоданище, который Ольга насильно впихнула мне накануне.

– Хочешь работать под прикрытием, будь любезен действовать правдоподобно. Ну не может любовник светской львицы явиться в ретрит миллионеров с потрепанным рюкзаком.

Она была, конечно же, права. Даже с Луи Виттоном я все еще мало походил на любовника светской львицы. И сейчас, спотыкаясь о громадный параллелепипед на ступенях подъезда, особенно остро это чувствовал. Как было бы хорошо вместо ретрита отправиться в мещерские леса или Карелию… Мрачно отбросив мечты о походе, я спустил брендового монстра с лестницы и безуспешно заскользил взглядом по припаркованным машинам. Кто знает, на чем она предпочитает ездить? Я вообще практически ничего о ней не знал.

Вечер знакомства закончился совсем не так, как ему полагалось. Я рассчитывал, что мы распрощаемся с новой знакомой еще в ресторане, а затем обсудим свежие новости и дальнейшие действия. Но увидев Ольгу, напрочь забыл своих намерениях. Очень скоро стало очевидно, что мой интерес взаимен. И было так естественно проводить ее до дома – всего-то десять минут неспешной прогулки. А потом было естественно зайти к ней на чашку кофе. Огромная квартира в Малом Козихинском переулке как будто сошла с фотографий интерьерных журналов. Белые стены служили фоном для современной живописи, довольно странной, на мой непросвещенный вкус. Видя, как я с любопытством таращусь на громадный, забрызганный краской холст, она повела меня по просторным комнатам, перемещаясь от стены к стене. Ольга называла имена художников, и я кивал, как будто они мне что-то говорили. Не пытаясь вникать в ее рассказ, я прикидывал, сколько времени понадобится, чтобы самостоятельно найти отсюда выход.

Вечер незаметно перерос в ночь, и было так естественно сидеть на диване, пить итальянское вино (наверняка, очень крутое: в этом доме ничего другого, похоже, не водилось) и обнимать слега дрожащую от холода Ольгу. Ни ей, ни мне не пришло в голову закрыть окно и оставить снаружи бодрящую ночную свежесть. Она расспрашивала меня о жизни, работе, сыне, походах, но почти ничего не рассказывала о себе. Глубоко за полночь темы для разговора как-то сами собой иссякли. Я прекрасно себя чувствовал и в тишине, но Ольге, видимо, молчание было непривычно: она упрямо пыталась говорить о творчестве какого-то Дэмиена Херста, чья противная здоровенная картина висела перед нами на стене. Чтобы закончить уже эту лекцию, я осторожно взял ее за подбородок и поцеловал. Ольга не сопротивлялась, и было так естественно остаться у нее на ночь.

К счастью, на следующий день я принимал пациентов в клинике только вечером, и утро превратилось в продолжение вчерашнего вечера. А за поздним завтраком Ольга ошарашила меня предложением поехать в «Сиринити». И ровно через пять дней после нашего знакомства я стоял у подъезда и озирался в поисках ее машины.

Из тенистой глубины огромного прямоугольного двора раздался короткий приглушенный сигнал. Он исходил от хищного вида красного Порша Панамеры, всем своим видом утверждавшего: «Я прекрасен!» Не Луи Виттоном единым…