Алекс Норич - Тихая семейная история

ТЕНИ В ОТРАЖЕНИЯХ

Даниил

– Дэниел? Мистер Лебедев просил Вас перезвонить ему, как только закончится встреча. – Голос Нэйтана, менеджера нашего офиса в Сиэтле, звучал чуть настойчивее, чем обычно. – Это срочно.

Лаконичное дополнение заставило меня похолодеть: невозмутимый и компетентный Нэйтан никогда не говорил лишних фраз. Ни единой. Я суетливо извлек из кармана мобильный и увидел пару пропущенных звонков от Егора.

– Спасибо, Нэйтан… Не знаешь, в чем дело?

Он покачал головой:

– Мистер Лебедев не уточнял. Кажется, он был чем-то встревожен.

Я коротко кивнул и двинулся в сторону выхода, пытаясь сохранять спокойствие под провожающим взглядом Нэйтана, но с каждой секундой невольно ускоряя шаг. За много лет знакомства я лишь однажды слышал тревогу в голосе моего лучшего друга и делового партнера: три года назад, когда наша IT-империя оказалась на грани краха.

Клятый лифт где-то застопорился (высокотехнологичный офис, зашибись!), и я поспешил к широкой стеклянной лестнице. Что могло произойти? С кем? Проблемы с бизнесом? С дочерью? Но тогда бы мне позвонила Вика… Вика, моя жена. Почему позвонила не она?.. К гигантским стеклянным дверям офиса я уже практически бежал, мельком фиксируя на себе удивленные взгляды сотрудников. Оказавшись, наконец, на улице, я коснулся пальцем экрана мобильного – и вдруг замер, страшась сделать следующий шаг. Стеклянная гладь фасада офиса «Айвилис Текнолоджис» показалась мне хрупкой, как первый лед на поверхности лужи: стоит дотронуться – и она осыплется на темный асфальт. Сейчас я услышу голос Егора, и мой мир пойдет трещинами. Конечно, звонок Егора все еще мог оказаться срочным деловым вопросом, но в глубине души я знал, что это не так. Мы как будто устали от собственного благополучия, и с некоторых пор за идеальным фасадом нашей жизни наметились невидимые надломы. Внутренне съежившись, я осторожно нажал на кнопку вызова. Егор ответил мгновенно, как будто все время держал телефон наготове.

– Привет, Дань.

– Что случилось? Где Вика?

На том конце линии Егор судорожно втянул в себя воздух. Когда он заговорил, я с трудом узнал его голос.

– С Викой произошел несчастный случай. Дома.

– Она жива?

Пауза.

– Нет.

Как после взрыва водородной бомбы, в моей голове воцарился абсолютный вакуум. Этого я не ожидал. Только не этого.

– Как это произошло? – Мой собственный голос тоже прозвучал как чужой.

– Не совсем ясно. Домработница обнаружила ее те… В общем, она лежала в гостиной. Кажется, потеряла равновесие и ударилась виском об угол камина. Очень странно. Хотя не похоже, чтобы это было как-то связано с… ну, ты понимаешь, с той историей трехлетней давности. На первый взгляд все выглядит как кошмарный несчастный случай. Домработница позвонила Лике, а Лика – в полной истерике – мне. Когда сможешь вылететь? С точки зрения полиции ситуация не совсем однозначная, поэтому они будут проводить какие-то действия. Хотя это пустая трата времени, как по мне. – Егор замолчал, возможно, ожидая от меня реакции, но я отупело молчал, и он неловко продолжил. – Мне очень жаль, друг. Понимаю бессмысленность любых словесных соболезнований. Как только определишься с рейсом, дай знать: встречу тебя в аэропорту. Мы с Ликой возьмем к себе Алису на столько времени, на сколько потребуется.

О господи… Что я скажу дочери? Мой окаменевший мозг постепенно начал осознавать масштаб катастрофы.

– А как… Лика? Как родители?

– Лика – плохо, родителям мы пока не сказали, в курсе только ты и Соня. Она держится, мы с ней сейчас поедем к Пшеничникову, а потом, видимо, он сам расскажет жене. Все это – ад, но придется через него пройти.

Вечером того же дня, уткнувшись лбом в стекло иллюминатора, я апатично наблюдал за неуклюжими маневрами огромного Боинга, лавировавшего в сторону взлетной полосы нью-йоркского международного аэропорта. Через девять часов он приземлится в Шереметьево, и весь кошмар происходящего обрушится на меня с новой яростью. Но сейчас мозг отказывался принять факт Викиной смерти и упрямо разворачивал передо мной в 3D-формате картины двенадцатилетней давности. В то время все мы находились в начале линии жизни, внезапно перечеркнутой звонком моего друга.

Наши с Егором пути впервые пересеклись еще в десятом классе, во время финала Всероссийской олимпиады школьников по программированию.