Денис Власов - Оскар

– Смею предположить, что если бы мой личный психолог увидел данное объявление, он отправил бы меня прямиком к психиатру. Кстати, а вы случаем не один из них? Если так, попрошу вас покинуть меня.

– Вовсе нет. Я проводник.

– Проводник? – удивился Вилсон, подняв брови.

– Именно я укажу путь в желанное место, куда вы стремитесь попасть, но помните, это билет в один конец. И вы никогда не вернетесь.

– А цена?

– Самое бесценное, что у вас есть.

– Говорите же.

– Ваша душа.

Вилсон вскочил с дивана и начал метаться взад и вперед. Попугай проснулся от громкого стука его поступи, захлопал крыльями и закричал: «Альберррт! Альберррт!»

– А что это за место? Я обрету там счастье?

– О да, все люди достигают вечное истинное процветание там и не желают возвращаться.

– Вы говорите, что моя душа – цена входа в это дивное место?

– Именно.

– Через смерть? – запаниковал Вилсон.

– Что вы? Речь о физическом исчезновении не идет, но существует единственное нерушимое условие о передаче вашей нетленной души Ему.

– Какое? Не томите, Альберт, говорите же.

Он бросился к Мэнго и сел рядом, почти прижавшись к нему.

– Когда вам до смерти наскучит пребывать во всеобщем благоденствии. И вы снова окажитесь в сетях жуткой депрессии, тогда вы сами попросите Его забрать у вас душу.

– А что дальше?

– Мне неизвестно. Я – исключительно проводник на этом пути. Вы согласны?Оскар вновь заметался по оранжерее. Его лицо побагровело, руки тряслись. Он расстегнул воротник сорочки и выкрикнул:

– Да, согласен! Что необходимо сделать?

– Заключить джентльменское соглашение. Мы просто пожмем друг другу руки. Он все видит и одобрит.

– Кто он?

– Разве вы не догадываетесь? У него много имен. Мне он представился под именем Сокар, но я никогда его не видел, только ощущаю.

В этот момент Вилсон, не задумываясь, протянул правую руку Альберу Мэнго для заключения сделки. Оскар зажмурил глаза и почувствовал железное рукопожатие. Острые ногти Мэнго впились ему в ладонь, капелька крови скатилась по руке Вилсона и окрасила рукав его белой сорочки в багрово-красный цвет. Его лицо покрылось потом. Мэнго отпустил руку Оскара, тот схватился за нее, продолжая смотреть то на проводника, то на рану.

– Вот и все. Ни о чем не беспокойтесь. Я все устрою. Да, чуть не забыл. Держите.

Мэнго извлек из нагрудного кармана небольшой ключ и передал его Оскару.

– Это ключ от двери в то самое убежище, где вам предстоит оказаться в скором времени. Я укажу на расположение входа завтра в девять часов утра на центральном железнодорожном вокзале. До встречи.

Мэнго поднялся, чтобы откланяться, но Оскар схватил его за рукав.

– Вы были в том месте? Вы не обманете?

– Я только что оттуда. Доверьтесь. Завтра в девять на вокзале.

Мэнго покинул дом Вилсона. Оскар оставался в зимнем саду еще продолжительное время. В руке он держал ключ, рассматривая с подлинным интересом его замысловатую резьбу. Оскар раздумывал, от двери в какой мир он заполучил вход ценой своей души, и сделал ли он правильный выбор. Долгие месяцы его томили душевные муки, источник которых Вилсон не мог определить, хотя при этом он вел обычный образ жизни. Видные врачи разводили руками и в конечном счете отказались от дальнейшей терапии сложного пациента. Ничто не помогало душевно страдающему человеку.

Опомнился он, когда Ирэн поинтересовалась, стоит ли сервировать стол к обеду. Она весьма удивилась, когда Вилсон распорядился заказать столик в самом изысканном ресторане города и пригласил ее разделить трапезу этим вечером. Шеф настоял, чтобы Ирэн надела самое лучшее вечернее платья, так как собирался сообщить ей что-то очень важное.

Спустя три месяца, заплаканная Ирэн ожидала в приемной редакции местной вечерней газеты. Накануне она договорилась о встрече с журналистом по имени Ален Павиони, который уже несколько лет возглавлял отдел колонки криминальных происшествий, и когда-то считался преданным другом Оскара Вилсона. Ирэн ожидала уже третий час, потому что Павиони постоянно находился в разъездах по всему округу в поисках сенсаций, и застать журналиста в редакции было весьма затруднительно. Однако он согласился принять девушку, так как неотложное дело было связано с его товарищем. По заверению Ирэн требовалось его прямое вмешательство и безотлагательное решение. Время шло, а репортер не появлялся. Сотрудники газеты суетились, бегая из одной комнаты в другую, готовя очередной выпуск. Обстановка накалялась, Павиони до сих пор не давал о себе знать. Его телефон не отвечал, а материал надо было срочно передавать в печать. Прождав три часа, Ирэн направилась к выходу. Неожиданно в дверном проеме ее чуть с ног не сбил какой-то человек в запачканном грязью плаще и широкополой шляпе, он ворвался в помещение словно вихрь, распахнув двери наотмашь. Не обращая ни на кого внимания, он кричал на всю редакцию: «Сенсация!». Репортер вбежал в офис главного редактора, грубо расталкивая всех на своем пути, в руках он держал некий сверток. Ирэн замешкалась у выхода, не решаясь покинуть помещение. Наконец, расстроенная, она повязала малиновый шарфик вокруг свой лебединой шеи, надела перчатки и прикоснулась к дверной ручке.