Сэм Холланд - Человек-эхо

Мысль об одиночестве теперь кажется немного странной. С того момента, как она оказалась здесь, он стал чувствовать себя совсем по-другому. Потому что появился кто-то, с кем можно было разделить свою ношу, наверное. Потому что кто-то слушал его, верил ему и вдобавок обнаружил связь, до которой он сам оказался неспособен додуматься.

Гриффин подходит к плите, ставит чайник. Чувствует знакомую боль и осторожно покачивает телом с боку на бок, морщится. Ничего хорошего. Тянется к выдвижному ящичку возле плиты, вытаскивает из него плоскую коробочку – последнюю упаковку лекарства, выдавливает из блистера две капсулы, кладет их в рот, проглатывает. Чувствует, как они медленно продвигаются по горлу, и тянется за стаканом. Наливает в него воды, залпом опрокидывает. Было бы быстрей наклониться над раковиной и подставить рот прямо под кран, но даже такое простое действие невыполнимо, пока капсулы не сделают свое дело.

Препарат заканчивается, и это его напрягает. Он мысленно подсчитывает, на сколько ему еще хватит. Выходит, что всего на четыре дня – может, на пять, если экономить.

Налив себе кружку кофе, Гриффин усаживается за стол.

Совершенно ясно, что Кара не восприняла его всерьез. За последний год его сестре пришлось привыкнуть и не к таким сюрпризам со стороны своего младшего братца.

Поначалу Кара проявила понимание. С тем, что он сам не свой от горя, предположим, она еще могла смириться, но вся эта его зацикленность на поисках неизвестно кого, регулярное нарушение правил на работе… Прикрывала его, сколько могла, а когда его отстранили, почти сразу с этим согласилась.

«Тебе нужно ненадолго прерваться, – сказала тогда Кара. А потом, вдогонку: – Попробуй обратиться за профессиональной помощью!»

Гриффин знает, что она будет на него сегодня злиться. Но при этом надеется, что, может, ее инстинкты детектива все-таки сработают и она остановится на секундочку. Кара – хороший коп, и она любопытна.

Но и он тоже. И теперь Гриффин размышляет об убийствах, про которые она упомянула. Залезает в систему, используя ее учетную запись, – дав себе клятву, что это в последний раз. Смотрит сведения по делу – отчеты экспертов-криминалистов, описание машины, жертв, преступного почерка… Открывает «Википедию», находит основную статью про серийных убийц, шарит глазами по строчкам.

Читает, читает… Время летит незаметно. Наконец находит то, что заставляет его остановиться. Отправляет Каре эсэмэску, а затем бросает взгляд на время. Джесс отсутствует уже почти четыре часа.

Опять входит в систему, вводит в поисковую строку имя и фамилию Джесс. Ее досье по-прежнему здесь, и сообщается, что она все еще в розыске. Но это ровным счетом ничего не значит, ее вполне уже могли задержать. Иногда проходят часы, прежде чем такую информацию соизволят обновить.

Гриффин вздыхает, раздраженный сам на себя. Что беспокоится за какую-то женщину, с которой только что познакомился. Что это на него нашло? Однако нечего сидеть тут сиднем и переживать. Надо что-то делать.

Хотя он уже знает, куда первым делом отправится. Обещание есть обещание. В конце концов, хуже от этого он уже чувствовать себя не будет.

Гриффин поднимает взгляд на дом перед собой. Вид у того самый обыкновенный, даже скучный. Это угловатое здание с ровными пропорциями, облицованное декоративной штукатуркой под дикий камень, посреди залитой асфальтом автопарковки. Рядом два-три чахлых деревца, из жалких клочков земли пробиваются ранние нарциссы.

Он звонит в дверь и почти сразу слышит громкий треск электрического замка.

Вышедший навстречу мужчина в обвисшем горчичном кардигане приветствует его по имени. Гриффин украдкой читает имя у него на бейдже.

– Ну как она, Майлз?

Тот улыбается.

– Сегодня неплохо, она будет рада вас видеть. Давненько вас не было.

Гриффин кивает, после чего проходит через двойные двери в основную часть дома. Подмечает облупившуюся краску и бледные акварели на стенах, вереницу плотно закрытых дверей. Внутри стоит сильный запах дезинфектантов.

Останавливается в конце коридора. Коротко стучит в дверь, делает глубокий вдох, а потом распахивает ее, не дожидаясь ответа.

– Ма? – зовет он, входя. – Это я. Это Нат.

Здесь всего одна комната, с ванной и туалетом справа. В самом центре ее – больничная койка с поручнями с обеих сторон, украшенная цветастым покрывалом. Коричневый плюшевый медведь пьяно завалился на подушку. Возле окна в большом зеленом кресле сидит пожилая женщина. Колени у нее укутаны одеялом, на столике рядом с ней чашка с чаем. Глаза ее закрыты, голова завалилась набок – похоже, она спит.