Алиса Макарова - Оракул

– Аль, я пиццу заказал, как ты любишь. Вот только привезли. Будешь?

– Не, я как-то не особо, – сглатывая тугой комок в пересохшем горле и кое-как связывая слова, помотала она головой.

– Ну, как знаешь. Кофейку тебе налью. Лады?

– Ага, – кивнула Аля, выковыривая себя из-под пледа. Прошлёпав в ванну, она глянула на себя в зеркало, готовая воскликнуть: «Ну и видок!» Она ожидала увидеть поседевшую за ночь голову или следы пережитого стресса, но нет. Из отражения на неё смотрела всё та же Аля, разве что растрёпанная. Наскоро плеснув в лицо водой, она потрясла головой, изгоняя из неё остатки жутких воспоминаний, и полезла под душ. Будто напитываясь живительной влагой, Аля отфыркивалась и подставляла струям то один, то другой бок. Вдоволь наплескавшись, она насухо вытерлась полотенцем и, не желая вновь натягивать свою одежду, чтобы ничто не могло напомнить о вчерашнем, завернулась в полотенце и зашлёпала босыми ногами обратно по коридору в спальню, на ходу крича:

– Тош, у тебя футболки где лежат?

Он не откликнулся, и Аля позвала ещё громче. Не получив ответа и в этот раз, она остановилась и прислушалась. Со стороны кухни не доносилось ни звука

– Тош, ты, что ли, уже ушёл? – крикнула Аля, соображая, что, вероятно, пока она размывалась, Антону позвонили с работы, и он умчался, не допив кофе.

Дойдя до кухни, Аля ещё с порога увидела на столе раскрытую коробку с аппетитно поджаренной пиццей. Она была почти целая, не хватало лишь одного кусочка. Чувствуя, как потекли слюнки, Аля шагнула за барную стойку и протянула руку к кофейнику, как вдруг с визгом отпрянула назад. Разметавшись по полу с блаженной улыбкой на лице, на спине лежал Антон, выкатившимися глазами уставившись на один из тех идиотских, но дорогущих дизайнерских светильников, свисавших с потолка. Сжимая в левой руке недоеденный кусок пиццы, Тоша осклабил рот в хищной ухмылке, казавшейся по-джокерски широкой. Захлопнув рукой рот чтобы не закричать, Аля склонилась пониже, не понимая в чём тут дело, и тут же отпрыгнула. Две багровые полоски слюны запеклись по уголкам рта, сбегая за уши, и там под изголовьем растекалось тёмно-красное пятно, наполовину подёрнутое мелкими белыми пузырьками, как пенка от клубничного варенья.

Голод неумолимо возвращался. Вода в бутылке давно уже кончилась, и Аля крутила головой по сторонам, чтобы отвлечься от тягостного урчания в животе, скрутившего хитросплетения кишок в тугую вязь. Её мысли то и дело возвращались к еде, и каждый объект воспринимался воспалённым сознанием как потенциальная жертва. Интересно, сможет ли она поймать голубей? Ах, да. Их ведь съели в первую очередь.

Сначала Аля продолжала ходить в магазин. В новостях всё твердили о серии случаев мгновенных отравлений: чипсы, мороженое, газировка, сыр, шоколадные конфеты и – кто бы мог подумать – сельдерей. Почерк везде был один и тот же: небольшой почти незаметный прокол на ёмкости или на упаковке, словно от укола шприцем, и смертельное содержимое – яд, в секунду парализующий дыхательную систему. Сперва полиция списала всё на психа-маньяка, который бегает по городу, впрыскивая шприцом отраву в разные товары на полках. Были привлечены все силы полиции, просмотрены записи с камер, пару человек даже задержали, но без особого результата. А случаи участились: мёд, капуста, торты, водка, даже сигареты. Люди начали падать замертво по всей стране. Тара уже не играла роли: яд попадался и в стеклянных банках, и в герметично запечатанном алкоголе. Счёт жертв шёл уже на тысячи. Полиция была в растерянности, люди начали паниковать, по сети гуляли слухи о том, что орудует не просто банда маньяков, а идейная секта, вроде догхантеров. Только охотятся они на людей. Народ перестал брать в супермаркетах продукты в упаковке – расхватывали лишь то, что готовилось прямо в магазине: хлеб, выпечку, готовые салаты. Пошла вторая волна мора. То тут, то там каким-то образом отрава просачивалась в готовое тесто, мясо, фрукты, и надкушенная булочка вызывала мгновенную мучительную смерть.

Тогда-то Аля и начала бояться еды. Она заперлась дома и не выходила оттуда, пока не доела все запасы, добравшись даже до старого гороха, закупленного, кажется, ещё в советские времена её бабушкой. Этого хватило почти на месяц, а потом перебежками по пустому городу Аля добралась до квартиры Антона, где пробыла еще дней пять. Но вот закрома были пусты. А голод становился все более мучительным. И Аля вышла на улицу.