Алексей Загуляев - Сборник прозы. За пределами ожиданий

Летар напрягал слух, стараясь уловить знакомые ноты в шуме ночного города, распростёртого у его лап. Он сидел наверху, где холмы плавно переходили в дикие джунгли, а там, внизу, плавились электрические огни полумиллионного города. Острым зрением пумы он мог различить рисовые поля в поймах Наная, крытые пальмой домики рыбаков. Но даже там знакомых нот почти не было. Он помнил эти места другими. Так уж устроена коллективная память селенитов, что знания предков становятся личными сразу после особой инициации. В этом – благо и одновременно печаль. Много тёмного врывается в круг сознания, много скорбного завладевает рассудком. Здесь нужно особенно любить жизнь, чтобы за секунду не превратиться в дряхлого старика, потерявшего последнюю из своих надежд. Но Летар любил этот мир. Даже таким, почти утратившим связь с самим собой. Сонам научил его этой любви. Ему, а не своим собратьям, обязан Летар той верой, которая питала его. Несмотря ни на что, люди достойны спасения, потому что доброе в них укрыто, как чёрный тинаму в безлунную ночь, и столь же беззащитно, как эта редкая птица. Летар и раньше любил смотреть на Икитос с этих холмов. Просто приходил сюда по ночам, слушал, как передвигаются стрелки часов на кафедральном соборе; как качается лодка на одиноком причале, отбивая бортом мелодию по бамбуковым сваям. Но сегодня была особая ночь. Сегодня путь его лежал далеко на северо-запад, туда, где когда-то была зачата жизнь Габриэля Гаэля.

Быстро и бесшумно передвигался Летар по одному ему ведомым тропам. Его безупречный нюх служил главным поводырём, его глаза, как две маленькие луны, примечали каждую мелочь, бывшую опасностью или ориентиром. А опасность теперь повсюду. Гаэль и впрямь оказался трудной целью, каких не было в жизни Летара никогда раньше. Десятки обличий сменял Летар, выслеживая Гаэля в его пути. Был он кондором и летучей мышью, маисовым полозом и гекконом, бродячей собакой и добродушной пандой. Повсюду, куда бы ни направился Гаэль со своими предвыборными речами, Летар преследовал его, изучая его повадки, манеры, привычки и маленькие, никому не заметные, слабости. Но и Гаэль всякий раз, когда встречался с ним взглядом, будто понимал, кто он на самом деле. Душа Летара вздрагивала и холодела. Неужели и вправду он видел его истинную природу? Этот вопрос с каждым днём становился всё более похожим на утверждение. Такого врага не повергнуть примитивным оружием. Здесь необходимо что-то особенное, почти магическое, состоящее из непредсказуемых ингредиентов. Вот за этим он рассекал джунгли, впитывая невыразимый словами дух тропической ночи.

Зыбкое утро наполнило лес туманом. Джунгли просыпались, с каждой минутой всё смелее оглашая окрестности симфонией голосов. Летар ни разу не замедлил свой бег, упорно продвигаясь в глубь сельвы между цекропий и шоколадных деревьев. Наконец он достиг садов дьявола – первая остановка в его пути. В таких местах древние поклонялись демону Чуятаки. Но не помощи лесного духа искал Летар, а колонию лимонных муравьёв, кислота которых была первой в формуле задуманного Летаром оружия. Эти леса назвали дьявольскими, потому что здесь могли выжить деревья только одного вида; все конкурирующие виды уничтожали лимонные муравьи, образуя с этими деревьями симбиоз. Муравьи сами нашли его и расползлись по всему телу, жаля куда попало. Летар сидел недвижно, мысленно высчитывая необходимое количество яда. Это ещё можно перетерпеть. Он рыкнул чуть слышно, стряхнул с себя лишнее и побежал дальше.

Нужно было спешить. День в этих краях стремительно набирает силу. Просыпаются никогда не виданные цивилизованным человеком дикие деревушки. Весёлые люди с блестящими нагими телами, ловко взбирающиеся на деревья высотой в двадцать пять метров. Они называют их азукар уайо и собирают смолу, листья и насыщенные крахмалом плоды. Из листьев они варят чай, а смола служит им благовонием. По вечерам они поют песни, их тягучие голоса сливаются с детским смехом и оглашают округу надеждой на новый день. Это хорошие люди. Летар мог появляться перед ними без опасений. Помня неписаные заветы своих предков, они молча уступали ему дорогу. Здесь можно было найти розовый куст олеандра, второй компонент. Однажды солдаты Наполеона развели костёр из его веток, чтобы сготовить ужин. Наутро многие из них не проснулись.

И ещё дальше, в сторону гор, туда, где растут яблоки, которые нельзя съесть. Это манцинелла, самое ядовитое дерево на планете. Arbol de la muerte называли его испанцы, которым удалось выжить после того, как они прятались от дождя под его кроной. Все части дерева ядовиты, даже птицы и звери стараются обойти его стороной. Это нужно растворить у себя в крови уже сейчас, чтобы рассчитать силы до конца пути. Это компонент номер три.