Кейси Доуз - Шанс

Нет уж.

Им этот трехмесячный зимний отпуск я объяснил необходимостью спокойствия, тишины, умиротворения. Якобы для работы мне нужна полная отстраненность и отрешенность от непрерывной суеты большого города, когда даже в четыре часа ночи можно проснуться от пьяных криков, шума машин и мерцания огней зданий и фонарей настолько ярких, что солнечный свет проиграет им во всех забегах.

И по большому счету – это правда.

Но лишь отчасти.

Еще полгода назад это была бы правдой целиком и полностью – тогда, не в силах написать больше четырех страниц отвратнейшего текста, я действительно полагал, что дело в шумах. В шуме, в дочери, в жене, в моем агенте и всем этом чертовом Нью-Йорке, который не может заткнуться хотя бы на пять минут и дать мне собрать собственные мысли в кучу.

Мне потребовалась пара месяцев (и полторы страницы говеного текста в день вместо четырех), чтобы понять, что дело совсем не в шуме. Просто когда ты вдохновлен, когда тебе есть, что написать – этот сюжет просто рвется из тебя наружу, точно дитя из чрева матери во время родов. И этот процесс проходит в такой агонии, что ты даже не обращаешь внимания на такие вещи как шум, звуки, слишком яркий свет или его недостаток. Ты просто пишешь, пока руки не начинают гореть настолько, словно ты приложил их к раскаленной сковородке. Тогда ты встаешь, завариваешь чашку кофе, стараясь не разбудить семью (потому что сел работать в десять утра, а теперь уже за полночь), даешь рукам немного передохнуть, пока готовится напиток (и пытаешься вспомнить, вставал ли ты отлить или перекусить днем, но даже если да – это напрочь вылетело из памяти и вряд ли когда туда вернется) – а после, встряхнув кистями рук пару раз, вновь садишься за ноут и отрываешься лишь под утро, когда веки против воли начинают смыкаться в такую узкую линию, чрез которую не видно даже текущей строчки в ворде.

И ложишься лишь с одним желанием – быстрее встать и продолжить то дело, от которого руки зудят. А когда просыпаешься, едва сунув в рот сэндвич и влив стакан овсяного молока (с недельной щетиной и футболкой в жирных пятнах) – начинаешь все по новой. Ты настолько много пишешь, что даже не можешь сосчитать, сколько страниц оттарабаниваешь за день. Только когда отдаешь готовый сценарий и видишь круглые глаза Чарли, заверяющей, что это лучшее, что она видела, что я написал это в рекордные сроки и тд и тд – то понимаешь, насколько ты гений.

До того момента есть только ты и сюжет.

И ничего больше.

Именно так я написал «Черное Окно», позволившее богам Голливудского Олимпа заметить меня уже в 27 лет (когда все мои ровесники, с которыми мы кончали вуз, не успели даже расплатиться с десятой частью своих ипотек) и протянуть руку, помогая подняться к ним, минуя множество ступенек, на которых чахнут и ссыхаются остальные.

И проблема шумов и света, на которые я злился в своем доме в Нью-Йорке – на деле лишь проблема отсутствия сюжета. Вернее, он есть, но ни он мне не нравится, ни я ему не нравлюсь, и когда мы пытаемся как-то скооперироваться – отношения выходят натянутыми и с каждым днем становится все хуже.

Я стираю написанного больше, чем оставляю.

И даже то, что я оставляю – ужасно. Настолько ужасно, что может оставить меня без денег и дела моей жизни.

Вот – почему я здесь.

Я настолько боюсь оказаться списанным материалом, что готов испробовать все, пока на то еще есть время. Может, пары океана вернут мне вдохновение, быть может, действительно этому поспособствует тишина городка.. может даже вечно серое небо и уныло-бесцветные серо-голубые тона домов, которые мы сейчас проезжаем и которые словно бы красились нарочно под один цвет.

Такое чувство, что из этого города выкачали все цвета, но потом сжалились, и вернули серо-блекло-грязно-голубой. И решили, что так сойдет.

Может, именно все это подарит мне вдохновение и долгожданный годный сценарий, за который подерутся Ворнер Бразерс и Юниверсал? Ну что-то же тянет всех этих творцов сюда на зиму, точно пчел на мед? Что-то заставляет их ежегодно уезжать отсюда с бестселлерами, раз за разом возглавляющими списки Форбс, или сценариями, по которым снимают фильмы знаменитые режиссеры? Что-то заставляет их разворачиваться тут так, что чертям тошно становится?

И ни одному человеку.

Этот городок известен на всю Америку своим «зимним богемным заездом». Если летом сюда приезжают отдохнуть известные актеры – то зимой тут работают те, по чьим сценарием ставят фильмы, в которых потом играют те самые актеры. Или пишут треки, которым эти актеры подпевают. Или рисуют картины, которые эти актеры покупают за бешеные суммы и вешают в центр главной гостиной, как главную гордость дома.