Майкл Мортимер - Тайна Девичьего камня

— Это же трудно?

— Не очень. К тому же весьма прибыльно, особенно если надо оплачивать деятельность массы коммунистических организаций по всему миру.

Ида задумалась.

— И явно есть что-то под названием сольвент и коагулянт?

— Альма знает об этом гораздо больше, чем я. Но это так. Я знаю не так много, как ты, наверное, думаешь.

Какое-то время они шли молча.

— Нам действительно надо попытаться каким-то образом связаться с Альмой, и как можно быстрее, — сказала Ида.

— Знаю. Но в Рованиеми. Затем мы должны попытаться добраться до нее в Москве, это совершенно серьезно. Шведской полиции там нас не достать. В Москве нам будет безопаснее, чем здесь, в Финляндии.

Она кивнула и вздохнула.

— И к тому же Альма наверняка сможет нас как-нибудь спрятать.

Ида опять кивнула. У нее не было сил все как следует обдумать, но в предложении Лассе вроде бы было разумное зерно.

— К тому же… — Лассе прервал себя, — тихо!

Они замерли как вкопанные.

Она не могла уловить никакого звука из воздуха, но уловила другое.

— Слушай! — прошептал Лассе.

И она отчетливо услышала звуки, которые доносили слабые порывы ветра между соснами за следующей горной грядой.

Звук струящейся воды, сильное бурление. И вдалеке еще более сильный шум.

— Река Оунасйоки, — тихо произнес Лассе и почти побежал вверх по небольшой возвышенности.

Ида не смогла сдержать улыбки.

— Надеюсь, река не замерзла, — раздалось бормотание Лассе, и Ида поспешила за ним.

Вскоре они добрались до вершины холма, по другую сторону которого, метров на двадцать ниже, в скале находилась широкая расщелина, откуда вырывались бурлящие звуки. Тьма немного рассеялась — солнце совсем скоро должно было приблизиться к горизонту и уже светило рассеянным светом, а облака развеялись и стали пропускать полоски лунного света.

Ида споткнулась и прямо под слоем снега увидела крутой обрыв, она шла почти по его краю. Крутой спуск длиной в десять метров вел прямо к реке, откуда вытекали частично покрытые льдом и снегом массы воды.

Другой берег реки не был таким крутым. Запыхавшись, Лассе посветил туда своим карманным фонариком.

— Компас — фантастическое изобретение, — заметил он. — Мы ошиблись всего на несколько метров.

Свет его фонаря упал на несколько грубых веревок и стальных тросов, натянутых параллельно друг другу поперек расщелины. В середине находился длинный ряд широких досок.

— Явно старый подвесной мост. Испробуем его?

— Может быть, надежнее обойти вокруг, — сказала Ида. — Что-то он не внушает мне доверия.

Лассе кивнул.

— О’кей. Пойдем к верховью и поищем более пологий участок, чтобы можно было спуститься.

Они пошли по краю. Очень слабый дневной свет создавал необычное мерцание над покрытыми снегом расщелинами. Вверх по течению русло реки было пересеченным, с мелкими бассейнами и изгибами в скалистых формированиях. В низовье водная расселина превращалась в полноценную реку, с низкими берегами и широким стремительным течением в середине потока. Ида очень внимательно следила за тем, куда ставить ноги. Тьма все больше рассеивалась, и она погасила свой карманный фонарик. Вода беспрерывно бурлила подо льдом; там, где вокруг камней и маленьких водопадов течение было быстрым, река не замерзла. Горная гряда, по которой они шли, становилась все ниже, и через несколько сотен метров они были на одном уровне с берегами.

Они стояли на голом, без снега, участке земли, окруженном четырьмя старыми соснами с шишковатыми стволами. Ветви деревьев клонились почти до самого низа.

— Болотные сосны. Вот они, — сразу же сказал Лассе. — Здесь есть рыбачий поселок. Тот, о котором писал Соландер. Должно быть, это те же самые деревья!

— Какой у них странный вид!

— Знаю. Но это же болотные сосны.

Одно дерево, похоже, уже умерло, рядом лежало еще две сосны, которые, судя по всему, упали много лет назад. Иде они напомнили огромных насекомых, лежащих на спине, — ветки неподвижно торчали в воздухе, как лапы. Одна из сосен вытянула за собой корневище, и из дыры сквозь снег с комьями земли прорастали вялые побеги.

— Болотные сосны — на самом деле это мутация, при которой сосна остается без сердцевины и принимает искаженную форму. Ветки у такой сосны растут не там, где надо, — сказал Лассе поучающим тоном. — А эти шишки на стволах… — продолжал он.

— …вид грибкового заболевания, — закончила Ида. — Лассе, я тоже учила биологию. Сначала возникают раны, потом они заживают и превращаются в такие вот шишки. Все равно странно, что такие хрупкие деревья так невероятно долго живут.