Юрий Кривенцев - Секс с Люцифером. Фантастический мистико-психологический роман

– Причина смерти.

– А вот тут чертовщина какая-то. В момент события была за рулем, пристегнута. Столкновение выдержала без негативных последствий. Самостоятельно вышла из тачки, посмотрела на это все и… отдала богу душу. Следов травм и иных повреждений не найдено. У нее блат, видишь ли, родственница чья-то, так что главный разрешил провести досекционную компьютерную томографию тела.

– И что на КТ?

– Да в том то и дело, что все в норме! Есть парочка сюрпризов, но в пределах допустимого. Сам увидишь, – физиономия Кузина пошла багровыми пятнами. – Ни внутренних кровотечений, ни инородных предметов внутри (я уж не говорю о переломах и сотрясении). Тело в идеальном состоянии. Только не живое. Сколько работаю, такого не видел.

– А точно мертвое?

– Да ты что, вивисектор?! Десять раз перепроверили. Констатация абсолютная.

– М-да.

– Ну, ладно, у меня тут дел хватает. А тебе вот такой ребус, копайся. Потом расскажешь, интере…

Последняя фраза была прервана резко захлопнутой дверью.

«Да, ситуевина. Вот чем заканчиваются покатушки „золотых“ девочек на немыслимо дорогих концепт-карах».

«Непростая, похоже, работка предстоит», – Александр почесал затылок, бросил очередной тоскливый взгляд на документы по трупу и решительно поднялся, накидывая на плечи белый халат.

«Бумажки потом, поработаем руками и… головой».

Ну что ж, а теперь меры предосторожности. Поверх халата он надел перчатки, респиратор и спец-очки.

Пару месяцев назад одна из его молодых коллег, вскрывая пациента из маргинальной социальной среды, легкие которого были практически полностью поражены фиброзно-кавернозным туберкулезом, подхватила ту же заразу. Девчонку отправили на больничный и тут же погнали в соответствующий стационар, лечиться.

Пошли стандартные проверки персонала. Через неделю палочку Коха 3 3 Mycobactérium tuberculósis (лат.), па́лочка Ко́ха ( МБТ , BK ) – вид микобактерий, типовой вид семейства Mycobacteriaceae (прим. автора). , в очаговой форме обнаружили у одного из санитаров (работавшего в ту же смену с бедолагой палотогоанатомом). Это уже было ЧП. И пошло-поехало: череда бесконечных инспекций из разных инстанций (от службы туб-диспансера до контролеров из местного министерства здравоохранения) регулярно терзала руководство клиники (благо им, простым служителям Асклепия, это было совершенно фиолетово).

Кончилось тем, что начальство и работников местного бюро судмедэкспертизы обязали соблюдать следующие профилактические действия: срочный монтаж вентиляционного оборудования по всей системе стационара, обязательное (дважды в сутки) ультрафиолетовое кварцевание всех помещений бюро (удивительно, что такой простой и эффективный способ борьбы с заразой, положенный по закону, между прочим, не соблюдался в отделении ранее), а также обязательное использование во время работы плотных медицинских перчаток, респираторов и анатомических очков.

Неясно, сработали ли предложенные меры, только вспышек туберкулеза в их бюро (и в клинике в целом) больше не регистрировалось, пока… Бог миловал.

Войдя в секционный зал, Алекс привычно зябко поежился. Кондишэн работал вовсю. В этом помещении всегда, в любое время года поддерживалась некомфортно бодрящая температура. Оно и понятно: на холоду риск преждевременного разложения мертвого тела гораздо ниже.

Его обонятельные луковицы ощутили легчайший, но удивительно раздражающий запах формалина, к которому он так и не смог привыкнуть за годы работы.

В огромном, хорошо освещенном зале, на центральном оцинкованном столе лежала Она.

Сделав пару шагов, Александр Катар встал, как вкопанный. Он никогда не видел ничего подобного.

В ходе опыта патологоанатома он тысячекратно убеждался, что тело после смерти значительно меняет внешность (причем – в худшую сторону), становится другим, теряет что-то (случалось, что родственники не узнавали усопших).

Вот только не в этот раз.

Расхожий литературный штамп позволил бы сравнить застывшую бледную бренную оболочку поступившей дамы с совершенной античной статуей. Но нет, изваяние, каким бы шедевром оно ни было, не выдерживало сравнения. Распростертая нимфа была гораздо привлекательнее косного куска мрамора, в ней было что-то еще, кроме телесной красоты.

Тут другое. Обнаженная девушка, лежавшая перед ним, была похожа на ангела. За годы работы прозектором он ни разу не видел столь прекрасного тела. И дело не только в материальной красоте. В мертвом существе, находящемся перед ним, чувствовалось что-то иррациональное: некая одухотворенность (хоть и парадоксально применять этот термин к трупу), аристократичность черт, благостность, побуждающая петь, летать, совершать подвиги, ну и самое главное – некая сила, чудовищная сила. Казалось, перед ним лежит сама божественная Ева – прародительница рода человеческого.