Дарби Кейн - Милая женушка

Именно пасты ей сегодня вечером и хотелось. Нынче утром Лайла посмотрела кулинарное шоу и теперь жаждала качо-э-пепе [1] Качо – э-пепе – спагетти с сыром и перцем. . Ни разу это блюдо не пробовала, но мысль о нем представлялась настолько простой и аппетитной, что Лайла почувствовала отвращение к курице, даже не попробовав.

Аарон продолжал стоять, нависая над квадратным столом, вместо того чтобы сесть.

– Ты просто смотришь на тарелку.

– Хорошо выглядит.

Сидя и возя еду по тарелке, Лайла думала лишь о том, как же так вышло, что она втиснула собственную жизнь в жизнь Аарона. Ее потребности становились все меньше и меньше, все менее важными и приоритетными, пока от надежд на это супружество не остались лишь осколки.

Все начиналось совсем не так. Аарон был завсегдатаем забегаловки с сэндвичами, куда Лайла наведывалась ради обеда, а порой и ужина. Видела его и ловила на себе его взгляды. Они в конце концов познакомились, когда он уронил полную кофе кружку-термос прямо перед ней. Оцепенев, с запинками забормотал извинения, одарив ее любезной улыбкой.

Он был привлекателен на безобидный манер. Немногословный, с прошлым, способным затмить ее собственное по шкале боли и тяжести. Поэтому она и пустила его в свою жизнь. Настолько, насколько вообще могла пустить кого бы то ни было, – если честно, то не так уж и далеко.

Поначалу ни он, ни она не требовали друг от друга слишком многого. Они построили отношения, основанные на товариществе и понимании. Ее потребность время от времени побыть в одиночестве его не коробила. Он любил рыбачить и вполне обходился без нее на рыбалке. Обеспечивал стабильность и безопасность. При мысли о семье ей виделся дом, обед на столе и отсутствие криков. С ним у нее все это было.

При взгляде на Аарона она ни разу не ощутила удушливой волны вожделения, желания сорвать с себя одежду и заняться сексом у стены. Заниматься этим они занимались, вот только ее ни разу не торкнуло. И дело было не только в Аароне.

За всю свою жизнь Лайла почти ни разу не испытала головокружительного упоения. Целенаправленное стремление к чему-то мимолетному, обусловленному гормонами и частями тела, что может исчезнуть из-за неудачной стрижки или двух десятков фунтов избыточного веса, представлялось ей пустой тратой времени.

На самом деле Лайла всю жизнь бежала от бесконтрольных перемен в поиске безопасности и могла построить брак только на последней. Этот страх заставил ее очертя голову ринуться прямиком в объятья того, от чего она стремилась сбежать.

– Джим сегодня рассказал мне забавную историю. Лайла не чувствовала ни малейшего интереса к тому, что собирался поведать Аарон. А уж к нудной истории какого-то случайного субъекта – и подавно.

– Какой Джим?

Аарон отодвинул стул, скрипнув ножками по полу, и сел.

– Учитель биологии из Мэна. Тот, что с сильным акцентом.

Лайла притворилась, что ей небезразлично, возя латук туда-сюда по тарелке.

– Ах да!

– Вчера он ночевал в машине.

До этого они еще не дошли, но в гостевую спальню Аарон уже перебрался. Чувствовать себя виноватой в этом Лайла отказывалась. Он заслужил изгнание. Ей хотелось врезать ему, дать пощечину – сделать хоть что-то, кончающееся хлопком кожи о кожу. Что-нибудь, способное пробиться сквозь заледеневшее месиво пренебрежения, которое она испытывала к супругу.

Но приходилось ждать. Планировать. Совершить свой ход в подходящий момент.

– Почему? – Лайла отложила вилку, оставив всякие попытки изобразить интерес к пище.

– Они с женой поругались из-за денег.

– Я однажды читала, что из-за денег супружеские пары ссорятся чаще всего. – На них это обычно не распространяется, только на другие пары. У них проблем хватает и без экономических напрягов.

– Ну, именно так и вышло с Джимом и… – Аарон взмахнул вилкой в воздухе. – Не припомню ее имени.

Еще бы. С именами у Аарона дело швах. Но только не с мужскими. Нет, он знает, как зовут и почтальона, и парня, работающего в кафе, куда Аарон наведывается после утренней пробежки по субботам. Даже типа, продавшего им чересчур яркую голубую краску для ванной в прошлом году. Но имя чьей-то жены, подруги или коллеги-учительницы? Запинается каждый раз. Словно все женщины в его сознании отмечаются лишь в связи с какими-нибудь знакомыми мужиками.

– Давай упростим. Называй ее Энн. – Лайла взяла булочку. – Продолжай.

– Хорошо, – Аарон подвинул ей масло, прежде чем снова заговорить. – Энн… знаешь, а ведь может статься, ее и впрямь так зовут.