Сергей Че - Россия HELL

– Понятия не имею. Причем здесь ФРС? Это дело спецслужб.

– Врешь, сука! – от пощечины ее стриженная голова ударилась о стену. – Ты знала. – Он бросил ей под ноги несколько листов бумаги. – Вот распечатки твоих конфиденциальных переговоров. Кто-то за шесть часов до первых терактов приказал тебе поднять ставку рефинансирования. Сразу в два раза. Кто-то хорошо погрел руки на инсайде и начавшейся биржевой панике. Кто-то знал, что будет через шесть часов. Кто он, Лиз? Кто отдавал тебе приказы?

Брейнар скользнула взглядом по бумагам и вздернула нос в сторону.

– Ладно, – сказал Викентьев, помолчав. – Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Готовьте раствор!

Барановский раскрыл медицинский чемоданчик.

– А насчет того, почему мы победили, – продолжил Викентьев, – я тебе объясню. Знаешь, что отличает русских от вас, да и от всех остальных народов мира?

– То, что вы все конченные ублюдки?

– Нас отличает отношение к войне. Вы все воюете, чтобы жить хорошо. Чтобы ограбить ближнего и дальнего, забрать у них земли и месторождения, превратить население в дешевую рабсилу. Русские – единственный народ в мире, который воюет не для того, чтобы жить хорошо. А чтобы уничтожить врага. Не взирая ни на какие жертвы. Не смотря на голод и лишения. Заплатив любую цену. Разбить все его армии, добраться до его логова, дойти до его столицы. И сравнять ее с землей. Мы всегда так воевали. Вы на такое не способны. Вы воюете ровно до тех пор, пока прибыль от войны остается выше потерь. Если же чувствуете непосредственную опасность для ваших задниц – тут же сворачиваетесь и поднимаете лапки к верху. А мы в этот момент воевать только начинаем. Поэтому, сколько бы денег вы не вваливали в свой военный бюджет, какие бы технологии не выдумывали – вы все равно с самого начала были обречены. Если бы у нас не хватило ракет, мы бы загрызли вас зубами. И забили саперными лопатками.

Брейнар смотрела в сторону, оскалив зубы.

– Говорю же. Конченные ублюдки. Вы вообще не люди.

– Шеф, всё готово, – Барановский поднял инъектор.

– Готово – коли, – огрызнулся Викентьев. – Чего встал?

Барановский шагнул к Брейнар. Та в ужасе отпрянула, выпучив глаза.

– Не скажет она ничего. Даже с раствором, – глухо сказал один из контрразведчиков. – У нее блок стоит. Если начнет говорить, ее мозги тут же превратятся в кашу.

– Заткнись, Мартинес, – прошипел второй.

– Вот именно, Мартинес. Мне плевать на ваши белые разборки. Вы нас все равно никогда за людей не считали. Прислуга. Подай-принеси.

– Говорю, заткнись, дебил. Только всем хуже сделаешь.

– Ты что-нибудь знаешь, парень? – повернулся Викентьев.

– Почти ничего. Допуск маленький. Но я знаю, где сидят те, кто знает больше. Они…

Раздался звон стекла

Голова контрразведчика дернулась. На рубашке стремительно растеклось красное пятно.

Брейнар завизжала.

С десяток черных теней влетели в окна.

Спецназ не успел отреагировать. Двое погибли от пуль сразу. Оставшиеся двое – чуть позже, после того, как выстрелами в упор снесли головы троим из нападавших.

Викентьев отлетел от удара в угол.

Барановский залез под стол.

Черные тени замерли. Вытянутые яйцеобразные шлемы полностью скрывали лица. Обтягивающая все тело черная броня казалась легкой, но по вмятинам на груди у некоторых было ясно, что пули ее не пробивали.

Сенатор Мастерс в песочном камуфляже, кряхтя, забрался в окно и шагнул к пленникам.

– Ну, наконец-то, – сварливо протянула Брейнар. – Сенатор, освободите меня.

– Извини, Лиз, – сказал Мастерс. – Но так будет лучше.

Он поднял пистолет и выстрелил ей в голову.

Брейнар дернулась и затихла.

Черные вскинули штурмовые винтовки и короткими очередями покончили с остальными пленниками.

Мастерс повернулся к Викентьеву.

– Дорогой директор! Мы снова вместе. Поговорим?

Викентьев попытался встать и скривился от боли.

– Не представляю, о чем нам с тобой говорить, Марк.

– Ты задавал так много вопросов. Теперь моя очередь, – Мастерс огляделся. – Кстати, не вижу здесь твоего брутального помощника. Того, со шрамами во всю морду.

– А, так тебе нужен Багор? Зачем? Хочешь, чтобы он поделился с тобой впечатлениями о твоей дочурке?

Мастерс побелел.

– Когда я с вами закончу, – тихо сказал он, – вы оба будете визжать, как свиньи, умоляя поскорее вас прирезать.

– Нисколько не сомневаюсь, – усмехнулся Викентьев. – Ты всегда был сведущ в пытках. О твоих подвигах в Гуантанамо до сих пор легенды ходят.