Михаил Шрай - Не ставший героем

– Прошло не много времени. Они примерно одного возраста – 14 и 15 лет, оба мужского пола, пропали быстро, почти мгновенно, буквально из-под носа друзей, и нет никаких следов их ухода. Оба не планировали сбегать из дома или куда-то уходить. Обоих не можем найти уже долго.

Аня недовольно вздохнула, вновь поправила длинную прядь, затем призналась:

– Строго говоря, я думаю, Коля сбежал. Он довольно вспыльчивый, хочет чтобы всё было по-евоному.

– Вы сказали, что он не стал бы сбегать…

– Константин. – Оборвала его мысли женщина. – Ну если бы, не дай Бог, ваш сын бы пропал, он подросток, вы бы сказали, что он мог сбежать? Кто бы тогда стал искать его, понимаете?

– То есть у него могло быть намерение сбежать из дома?

– Могло, я думаю. Он постоянно где-то задерживается, испытывает нас с мужем, у него сейчас возраст такой. Он проверяет, как далеко может зайти, совсем неуправляемый. С ним невозможно, буквально. Но это не значит, что ему можно сбегать или что я его не люблю. Мы любим его, мы хотим, чтобы он жил дома, как все нормальные люди. Просто он пока не понимает.

– Уполномоченный по Вашему делу сказал Вам, что у тёти его точно нет? – нахмурился координатор.

– Да, мне звонили… – в этот момент им принесли горячие блюда. Анна поблагодарила и взялась за приборы. Похвалила вид и запах еды, и только потом стала есть. – Значит не у неё, он мог к кому угодно пойти.

– У него было много друзей? – он старался не афишировать на этом внимание, но фиксировал всё, что успевал, в блокноте. В некотором роде он брал прямо сейчас интервью.

– Константин, он вообще не знает, что такое «друзья». У него нет такого представления в голове. В принципе. У него есть люди, с которых он может что-то поиметь и люди, которые его не интересуют. Всё. А знакомых у него много. – Вилкой Анна всё рисовала подтверждения своих слов в воздухе, и её ничуть не смущало больше говорить за обедом, чем есть. – Один откажет, к другому пойдёт. Он может сегодня ночевать у одного, а завтра у другого. Поэтому я и говорю, что вы телефон – телефон его – ищите! А они по болотам лазают. Господи, да не утонет он нигде, он где-то в городе шляется.

– Его подруга Нина сказала, что он думал себе навредить?

– Между нами, что она понимает? Что она в него влюблена? Вы были подростком? Я помню себя в его возрасте, мне тоже казалось, что весь мир это сплошная драма, а если драмы нет, всегда можно её создать. – С предельной выдержкой отвечала мать парня. – Вы суицид имеете в виду? Я вас умоляю. Если бы Коля решил покончить с собой, это было бы шоу! Шоу! Он бы всех родственников собрал, меня, Витю, бабушку с дедушкой, всех тёть, дядь, вас бы позвал, всех соседей, всех Витиных коллег… Мы бы сразу знали, наверняка. Никакого вопроса бы там не стояло. Я уже не говорю про тело. Вы тело находили? – за этими словами наиболее явно получила свой контур та артистичность, с которой женщина говорила. Точно на сцене, даже не перед камерой, нет – в театре. В этом демонстративно невозмутимом лице чуткий глаз способен был различить напряжение в каждой мышце.

– Нет, не находили. – Не немного опешив отвечал Костя.

– Ну вот, какой суицид? А это он просто исчез. Инопланетяне что ли забрали? Такого не бывает.

– Это не обязательно инопланетяне… – с тем наступила тишина.

На секунду Анна перестала сиять. Но быстро вернулась в прежнее русло.

– Коля не дурак. – Нашлась она и на то с ответом. – Он дерзкий и много чего ещё не понимает в жизни, но он умный парень. Его куда-то там не заманить. Он сразу на место поставит. Он умный мальчик… – теперь же в словах проступило беспокойство, и это было заметно, – Я скорее думаю, что его могли как раз за какие-то слова ударить по голове. Он, бывает, скажет, а потом подумает. Сколько раз было. И с Витей, отцом, сколько было. Он уже много раз получал. Ему бы язык за зубами держать. Больше всего боюсь, что ударили… да и насовсем. – Предложение она смогла закончить, правда заметно тише, будто что-то постыдное.

– Мы обыскали весь город, не только болота. Если бы было тело, его бы нашли.

– А если он ходит где-то? Бродит и не помнит, кто он? – в глазах её блеснул ужас, – Это самое страшное… – она отвернулась, а затем даже движением рук будто скинула с себя неприятную ткань или опавший туман и вернулась в беседу, – Так раз вы обыскали, вы больше не ищите?

– Мы ищем. – Больше Константин не стал спрашивать подробности характера Коли.

Видимо, слова матери произвели на него большее впечатление, чем слова полицейского, и он оставил идею о взаимосвязи между исчезновениями. Блокнот он со стушёванным видом спрятал под куртку. Пока никто не увидел, с какой серьёзностью он готов был браться за тайны городских заговоров ещё минуту назад. Приступить к еде было куда благоразумнее, и как взрослый мужчина он составил компанию взрослой женщине.