Михаил Шрай - Не ставший героем

– Ну, конечно! – всплеснул руками её собеседник. – Оль, ты зависла, если что.

Пока программа обновляла сама себя, на ноутбук сбежал соус, и Костя окончательно вышел из равновесия. С экрана помощник ещё пыталась прорваться через залипание изображения и звука, но получалось не очень убедительно. Тогда Костя уже решил закрыть программу, как вдруг она заработала снова.

– В следующую среду. – Услышал он остаток речи ассистентки.

– Что в среду? У меня программа тупила.

– Старт проекта предлагаю в среду. Они одобрили, Кость! Поддержка наша.

На её реплике парень только закончил убирать соус. Полученную новость он решил встретить более собранным, и гамбургер отложил.

– Не может быть. – Он и правда не верил. – Ты не могла этого сделать.

– Спасибо, за веру в меня, конечно… Но вообще-то мы все это сделали.

– Чёрт возьми, как тебе удалось? – тремя большими глотками он осушил стаканчик кофе и довольно откинулся под летнее солнце парка. – Мы же опоздали по всем срокам, презентация не доделана, да и результаты окончательные будут только в четверг! Я вообще не пришёл! Как они могли нас одобрить?

– Я сказала, что ты в Москве на награждении. – Изображение девушки махнуло рукой. – Всё равно я три года вела этот проект, и уж мне рассказывать о тонкостях не нужно. А им тем более! – Она задорно рассмеялась. – Забудь ты про эту презентацию, и про сроки забудь. Им не нужны результаты прямо сейчас, я же сказала. Главное видеть, что мы работаем, что прогресс есть и самое важное, видеть, что без финансирования проект не закончить. Так что я обыграла это нам на руку. Ну что, золотой у тебя помощник, а?

– Олечка! – он тянулся к монитору обеими руками. – Ты просто сокровище! Боже мой… Наконец-то у нас будет целый отдел. Не жалкий уголок в лаборатории! – они оба от этого рассмеялись. – А мы успеем к среде? – аппетит в нём проснулся с удвоенной силой, и кажется, он даже не замечал, как поглощал свой обед.

На радостях он вновь обернулся к подросткам, будто бы их давно знал. Ещё секунда и он точно поделился бы с ними радостью, но только одарил их покровительственной улыбкой, как сделал бы отец или хороший учитель.

– На двадцати процентах сотрудников мы далеко не уедем, ты же понимаешь. – Услышал он через вновь проявившиеся помехи. – Открой ночную смену, будем доплачивать, но Кость, нам теперь отвечать перед серьёзными людьми, и этот карантин совершенно не к месту.

– Да, я понимаю… Хорошо, я это обдумаю до среды. Сделаем что-нибудь.

– Можем оформить некоторых как программный отдел удалённо, а сами пусть в лабораторию выходят. – Комментировала Ольга, перекладывая уже на своём столе готовые документы. – Больше будут получать, они не против. А нам рук хватать будет, по графику уложимся.

– Я смотрю, ты уже всё решила… – голос его в момент стал металлическим, почти таким же, каким его делает звукоисказитель в подвале.

– Я ничего не решаю, решаешь ты. Я могу только предложить тебе, ты же знаешь. Если тебе понравится, то бумаги уже готовы. Ждём только твоей подписи. – Девушка знала, как вести переговоры, и эти ей тоже сегодня удались.

– Сегодня я не приеду. Может, завтра. Посмотрим.

Когда видеоконференция его закончилась, ноутбук он сложил, не глядя. Всё его внимание было в открытую приковано к тройке ребят. Те курили и не стеснялись. Далеко разносился их смех и бескультурные фразы, от которых они даже не улыбались, а просто не обращали в своей речи внимания.

– Ты бы не мечтал быть рабом своей девушки, верно? – заговорил Костя с одним из них со своей скамейки.

Школьники, конечно, его не услышали. Ведь слова вылетели только под его нос. На нём не было ни парика, ни маски, совершенно свободно, таким как есть, он сидел на скамейке в нескольких метрах и наблюдал за друзьями. Таким, какой есть. За своими друзьями.

– И не обращался бы ко мне три недели на «вы»… – в его стаканчике закончился кофе, пока он проводил время с детьми.

Весь мусор за собой он выкинул в урну, забрал ноутбук и пошёл до машины. Друзья остались гулять без него. Прощаться не стали.

В самом извилистом, колком пути,

Там, где зрячим кроме теней не найти,

Там, где толпой не удастся пройти,

Я с тобой – лети.

Саша напевал строчки тихо, с большими паузами между слов. Он лежал на ковре в центре Комнаты и гладил игуану как кошку у себя на груди. Поза звезды. Так сказали бы те, кто мог бы его увидеть. Поза «нет сил, нет желания их искать». Поза «мне всё равно». Светильник, лимонный диван, нетронутая гитара и боксерский мешок. В Комнате ничего не менялось.