Валентина Ми - Подождите, не уходите, или Когда же бабочка взмахнула крыльями

– Откуда это взялось? – напряглась я.

– А сколько можно вот так лежать? Пожалей себя. Мне кажется, уже у тебя проблемы с психикой начались – то сама с собой разговариваешь, то смеёшься и даже хохочешь. Надо что-то делать. В общем, договорились. Я тебя оповещу заранее о её приходе. – И ослепительно улыбнувшись, он вышел.

Нет, здесь явно что-то не так. Однажды, много лет назад, Славка приоткрыл своё настоящее лицо. Возможно, он забыл, но я-то всё помню… помню.

И вновь поплыли, потянулись воспоминания. Мой муж, адвокат и довольно успешный, зачастую берётся за такие сложные запутанные ситуации, от которых все отказываются. Не было ещё случая, чтобы он проиграл дело. Хотя нет, припоминаются пару неудачных процессов. В ту пору он нервничал, паниковал и даже был чем-то сильно напуган. Но подробностей я не знаю.

И всё же, он адвокат дьяволов. У него на письменном столе, на самом видном месте папка с различными мудрыми цитатами, которые он, умело перефразируя применяет в беседе с людьми. А многие думают, что эти мысли принадлежат самому адвокату. Его любимой настольной книгой является трактат Никколо Макиавелли "Государь".

С любым человеком Славка мог выстроить словесную изгородь из умных, логически построенных фраз, в которых собеседник тонул, терялся, и, в конце концов, проникался доверием и симпатией к нему. Хотя не всеми он мог манипулировать, попадались ему и сильные соперники.

… К нам как-то зашёл коллега мужа, молодой мужчина, недавно окончивший университет. Я подавала им кофе, пирожное и обрывки разговора доходили до меня.

– Нет, Вячеслав Викторович, я не смогу взяться за это дело. Единственная дочь у родителей, а я должен защищать мажора, который изнасиловал и убил её.

– Леонид, ты должен взять под свою защиту любого, кто к нам обратится. Вот, допустим, в больницу привезли раненого человека. Медикам сообщили, что этот преступник только что зарезал троих. Как ты думаешь, хирург может отказаться оперировать его?

– Сравнение с врачами как-то сомнительно. У нас есть свобода выбора.

– Настоящий профессионал должен найти тринадцать лазеек в десяти заповедях. Ты об этом знаешь?

– Я готов найти лазейку к душе убийцы и понять: почему он совершил преступление. Я буду его защищать, если проникнусь к нему хоть малейшим сочувствием. Но оставить безнаказанным ничтожество, мразь – я сам далеко от него не уйду.

– Почему безнаказанным? О чём ты говоришь? А гонорар, который мы ему выставляем – это что, не возмездие? Не кара? Напомню тебе одну цитату. "Мне случалось успешно защищать преступников. Но виновный никогда не оставался безнаказанным. Достаточно суровым возмездием для него был мой гонорар". Вот как надо мыслить. Мы обдерём его до нитки за его преступление. Разве это не наказание?

– Вячеслав Викторович, вы приводите слова американского адвоката Френсиса Ли Бейли? Так он же в своё время был лишён лицензии за многие неэтичные поступки. И даже, кажется, сидел какое-то время в тюрьме за это.

Вячеслав замолчал на несколько секунд, о чём-то раздумывая, видимо, он не ожидал такого выпада и таких знаний от молодого коллеги, а потом продолжил:

– Кажется, ты выбрал не ту специальность.

В его голосе уже появились стальные, ледяные и как мне показалось, пренебрежительные к собеседнику нотки.

– Если ты хочешь удержаться в нашем офисе, то должен отбросить всякие сантименты и выручать серьёзных клиентов. Да дело даже не в деньгах. Нужно доказать свой профессионализм, чтобы о тебе заговорили, как о преуспевающем адвокате. У меня лично кураж появляется, когда я могу развалить дело следователей, когда я выхватываю какую-нибудь мелкую деталь и разрушаю их кропотливый труд, труд нескольких месяцев. Вот тогда я чувствую себя победителем. Не удержишься ты в моём офисе…

В его голосе уже звучали равнодушные нотки, будто для себя он уже что-то решил, будто прощался с коллегой.

Позже, я узнала, что тот молодой адвокат уволился, а за то грязное дело взялся мой муж и… с блеском выиграл процесс. Вот так, год за годом, мой спутник по жизни приоткрывал своё истинное лицо, пока не наступил тот день, когда он окончательно сорвал с себя маску. И столкнулась я тогда с … двоемразием.

Макиавеллиевская сущность моего мужа проявлялась во многих его процессах. Одно его дело особенно запомнилось, ошеломило.

Тот клиент приходил к нам домой. Я открыла дверь и посторонилась, пропуская мужа и высокого, элегантно одетого мужчину. Этот человек был так учтив, уже у двери началась свистопляска из фальшивого лицемерия – руку поцеловал, дежурными комплиментами осыпал, ослепил своей широкой, белоснежной улыбкой. Однако, посмотрев ему в глаза, я невольно напряглась. Какое-то странное ощущение он на меня произвёл, будто ненароком заглянула ему в душу и увидела там нечто непонятное, но отчётливо ужасное. Что-то мрачное, предостерегающее было в его облике. Но что? Взгляд. Это был взгляд Василиска – хищный, убийственный, который рвёт и разрушает нервные клетки мозга, разрывает сердце на части. Скрыть этот взгляд он не мог, видимо, всё нутро пропитано этим необъяснимым мраком.