Полина Дашкова - Херувим

– Гамлет Рубенович, можно вас на минуту? – Голос женщины прозвучал вполне спокойно, но немного глухо.

– Да, конечно, Юлия Николаевна, конечно, дорогая. – Аванесов галантно подхватил ее под руку.

Дверь за ними закрылась, но Сергей успел услышать, как женщина громко, возмущенно произнесла:

– Что за балаган? Вы же врач!

– Тише, тише, дорогая, – проурчал в ответ голос Аванесова.

И действительно, стало тихо. Гамлет Рубенович увел ее подальше от двери.

– Катя, что происходит? – спросил Сергей.

– Слушай, отстань, пожалуйста, – прошептала она в ответ и отвернулась. Он успел заметить, что лицо ее пылает.

Аванесов вернулся один, очень быстро. От искусственной бодрости не осталось и следа. Он спустил маску на подбородок, был хмур и красен, как вареная свекла.

– Раздевайся! – рявкнул он Сергею. – Давай на койку, быстро!

– Гамлет Рубенович, – зло улыбнулся Сергей, – вы можете объяснить наконец, в чем дело?

– Не могу! – заорал Аванесов. – Не имею права! Я военный человек, черт бы нас всех подрал! Я врач, но военный, понимаешь? У меня приказ! И у тебя тоже!

– Интересно, какой же приказ у меня? Кто мне его отдал? – прищурился Сергей.

– Вопросов не задавать! Вот какой у тебя приказ! А отдала тебе его сама жизнь, понял? Чеченская война тебе его отдала! Все, снимай штаны, буду ноги твои смотреть!

– А эта женщина с зеркальцем тоже военный врач? – спросил Сергей, вставая.

– Юлия? Нет. Она нет.

– И не ларинголог?

Аванесов застыл. Глаза его налились кровью, ободок шапочки потемнел от пота. Он открыл рот, чтобы крикнуть, но не крикнул, произнес хрипло, еле слышно:

– Не мучай меня, Сережа, клянусь, ничего плохого с тобой здесь делать не собираются. Ты мне веришь?

– А вы самому себе верите?

– Не смей так со мной разговаривать! Мальчишка! Я тебе ноги сделал? Ну, отвечай!

– Сделали, – кивнул Сергей, – огромное вам спасибо.

– Это плохо? Я плохое тебе сделал, да?

Больше Сергей не сказал ни слова. Разделся до трусов, улегся на койку. Аванесов, продолжая возмущенно сопеть, сначала стал тыкать стетоскопом ему в грудь, слушал сердце, потом принялся за ноги, щупал их, мял, просил согнуть и разогнуть колени, пошевелить пальцами. Сергей искоса наблюдал за его лицом. Постепенно от мрачности не осталось и следа, под пышными, с проседью, усами подрагивала довольная улыбка. Доктору Аванесову, конечно, было приятно видеть блестящие результаты своей работы.

– Я закончил. Все отлично. Давай, Катюша. Ты готова?

– Да, Гамлет Рубенович.

Катя подошла со шприцем в руках, стрельнула вверх тонкой струйкой прозрачной жидкости, выпуская пузырьки воздуха.

– Что это? – спросил Сергей, не ожидая услышать ответа, однако услышал:

– Триомбраст. Специальный контрастный препарат для рентгена. – Прохладная ватка со спиртом тронула локтевой сгиб, затем игла плавно, не больно вошла в вену. Катя была мастерица делать уколы.

– Голова может немного закружиться, но это скоро пройдет, – услышал Сергей ее ангельский голос.

– Все, поехали, – уже издалека долетел до него мягкий баритон другого ангела, гениального хирурга Гамлета Рубеновича Аванесова.

Последнее, что он увидел, были огненные длинные тире, которые плыли над ним, словно где-то поблизости, в негустой, просвеченной скудным ноябрьским солнцем «зеленке», притаился сумасшедший снайпер и бесшумно палил в одну точку.

Оказавшись дома, Стас Герасимов первым делом разделся догола прямо в коридоре, босиком прошлепал в ванную, встал под душ и долго, тщательно мылся, докрасна растирал кожу жесткой щеткой, пропитанной ароматным гелем, стоял, подставив лицо под горячие упругие струи. Потом, распаренный, розовый, аккуратно побрился и даже стал напевать при этом песню «Гуд бай, Америка!».

В квартире было тихо и чисто, однако его не покидало чувство, будто кто-то наблюдает за ним, и именно для этих невидимых глаз он устраивал маленький концерт под скромным названием «Мне все по фигу».

Зазвонил телефон, но он не стал брать трубку, продолжал напевать, бережно протер свежевыбритые щеки лосьоном. Руки у него при этом слегка дрожали. В голове упорно звучали слова начальника службы безопасности отцовского банка: «Сначала пытаются взорвать вашу машину, потом блокируют карточки и убивают шофера. Зачем?»

– За тем, дурак, что теперь меня раздумали убивать, – произнес Стас громким шепотом и улыбнулся своему отражению в зеркале.