Ирина Дегтярева - Химия Ее Величества

Ермилов успел в Москве только заскочить домой, собрать вещи, благо на служебной машине подвезли, и полчаса отдохнуть, если это можно назвать отдыхом.

– В цирк! Ты же обещал! – прыгала по комнате Наташка, пока он прилег перед дорогой, чтобы собраться с мыслями.

Хвост из рыжих лисьих волос взлетал у нее над головой, когда Наташка оглушительно приземлялась на многострадальный паркет, и оседал на узенькие плечи, когда она снова подскакивала.

Древний, дряхлый Мартин возмущенно крутил головой от производимого девчонкой шума, выглядывая со своего собачьего диванчика, стоящего в спальне между балконной дверью и трюмо.

– Я уже старый для цирка.

– Ну я же не прошу тебя там выступать! – надулась Наташка.

– Сходи с братом, – зевнул Ермилов, пытаясь вспомнить, чем он руководствовался двенадцать лет назад, когда произвел на свет эту рыжую, наглую (похлеще Петьки в его юные годы) бестию.

Ему очень хотелось побыть в тишине, а не вздрагивать под щелчки шлепанцев об острые розовые Наташкины пятки, издающие звук кастаньет. Она все еще скакала на месте от переизбытка энергии.

Потом он мчался в аэропорт, а в ушах все еще звучали эти ритмичные щелчки…

Богданов зарулил на стоянку около здания гостиницы «Владикавказ» с улицы Коцоева. В огромном вестибюле пол в большую бело-зеленую кафельную клетку вызвал у Ермилова чувство подавленности. Слишком уж все монументально. Этажей десять – довольно большая гостиница и плотно заселенная в летний сезон. Номер оказался вполне приличный, немного в советском духе. В темноте вид из окна не впечатлил – редкие огни и словно бы лес, что ли, впереди. Терек только угадывался, давая отблеск от луны и фонарей.

Ермилов разочарованно задернул шторы, собираясь завалиться на просторную кровать и выспаться перед завтрашними делами. К вечеру он должен был вернуться в Москву, как велел Плотников. Петр Анатольевич не любил надолго выпускать сотрудников из своего начальственного поля зрения. Сам всегда динамично работал и того же требовал от подчиненных.

Он вообще уже начал проявлять недовольство, что Ермилов так долго отрабатывает информацию по этой справке.

– Олег! – в номер заглянул Славка с обиженным выражением лица, держа в здоровенной лапище бутылку водки за горлышко. – Ты что, всерьез собрался дать храпака? А еще друг называется.

– Ты ошалел? Предлагаешь мне завтра явиться в Управление, «дыша духами и туманами»? Лучше расскажи, что ты тут добыл для меня?

Богданов с унылым лицом бухнул бутылку на журнальный столик и сел напротив Олега в кресло. Кресло жалобно крякнуло под его массивным генеральским телом.

– Скучно с тобой стало. Подай мне стакан. Я буду пить в одиночку. Если что, мой номер соседний – отнесешь мое бездыханное тело туда.

– С чего это ты собрался так упиться? – Ермилов насмешливо смерил взглядом бутылку водки. – Этой мензурки тебе не хватит. Рассказывай, – он хлопнул ободряюще Богданова по могучему колену. – Если ты меня вызвал сюда только за этим, – Олег звонко щелкнул по горлышку бутылки, – я на тебя Люську натравлю.

– У Евкоева в Магасе есть двоюродный брат. Мне сказали, что он будет с нами откровенен и у него зуб на брата.

Богданов чего-то недоговаривал. Он закурил, к неудовольствию Олега, и с тоской поглядел на бутылку.

– Куражу в тебе нет, Олег Константиныч. В прокуратурке ты был повеселее, попроще.

– Не бухти! Они тут друг друга не закладывают, тем более властям. Почему вдруг брат решил пооткровенничать?

– Завтра поймешь, – отмахнулся Богданов. С зажатой в зубах сигаретой, захватив бутылку, он удалился к себе в номер.

Явление страждущего Богданова согнало сон с Олега. Он достал из сумки ноутбук. Еще в Москве записал несколько файлов на свой компьютер, чтобы почитать в самолете. Но в полете просто-напросто уснул: была сильная турбулентность, и его укачало.

– «Белые каски», – пробормотал он, – как строители гуманного общества, что ли. Все в белом. Только руки по локоть во лжи, хлоре и зарине и видеокамера на боку. Карикатура какая-то. «Белые каски» – как белый флаг, который в данном случае выбрасывают не для того, чтобы вести переговоры или сдаться, а для того, чтобы влезть в зону боевых действий и устроить провокацию.

«Вот и основатель этой гуманитарной конторки. Джеймс ле Мезюрье – бывший офицер британской армии. За его плечами – Босния, Косово, Ирак, Палестина и Ливан. «Оставив» армию, он стал наемником одной из фирм, связанных напрямую с Blackwater Academy. При этом частная военная компания (ЧВК) «Черная вода» была создана тоже бывшим офицером, но американским. В 1997 году. Накануне событий на Ближнем Востоке. Ирак и далее везде.