Юлия Белозерова - По мосту над бездной смерти

А потом закрутилось… Поступление в питерский ВУЗ, учеба, работа, личная жизнь. Ей было жалко Лену, которая свалилась с отравлением прямо перед последним вступительным экзаменом, съев яичницу в дешевой столовой. Она любила подругу, но вскоре студенческая жизнь и новые хлопоты захлестнули ее, и чувство вины, которое она испытала из-за случившегося, хотя и виновата-то не была, быстро исчезло. То лето для них с Леной было последним, проведенным вместе – беззаботным, прекрасным.

В прихожую вошли трое. Кивнув мужу, Лена бросилась обниматься к Ольге. Натискавшись вволю, подруги встретились глазами.

– Наконец-то ты приехала, как же я соскучилась! – Лена действительно осознала, как сильно ей не хватало Ольги все это время, даже слезы навернулись на глаза.

– Я тоже скучала по тебе, Лен. Но ты же знаешь, времени нет никогда. Вот получилось – и сразу к вам! – Оля снова обняла подругу.

– Выглядишь прекрасно! Да еще на таких каблуках! И как тебе это удалось? – Лена с удивлением смотрела на ярко-желтые открытые Ольгины босоножки на невероятно высоком и изогнутом каблуке. Сама бы она никогда не села за руль в обуви на каблуках, и все время поражалась, как у других женщин получается вести машину в такой неудобной обуви. Сколько она не пробовала, каблуки цеплялись за коврик, и вождение, мягко говоря, не радовало. Желая выглядеть выше и элегантнее, Лена всегда возила с собой пару обуви на шпильках. Приходилось постоянно переобуваться, но это ее не напрягало. Ходить она не любила, гораздо приятнее ездить. Лена знала, что у Ольги такие же проблемы.

– А я теперь пассажир! Вот он – водитель моей мечты! Познакомься! – Оля театральным жестом указала на мужчину, стоящего у нее за спиной. Лена с интересом посмотрела на него.

– Сергей, – сказал мужчина и двумя руками пожал протянутую Ленину ладошку. – Это я водитель. Ну и муж, можно сказать, будущий, надеюсь.

Лена заметила, что Сергей волнуется. На вид ему было около сорока лет, светловолосый, сероглазый, с приятной широкой улыбкой. Руки у него были большие и теплые.

Новость ошарашила Елену. Ольга, конечно, славилась своими многочисленными романами, однако раньше всегда приезжала одна. Замуж она сходила единожды в молодости, и, как говорила, ей там не понравилось. От мужа она оставила себе только звучную фамилию. Ее избранника звали Олег Пожар, а она стала Ольгой Пожар. Неплохое имя для журналистки, даже псевдоним брать не нужно. Лена подозревала, что Оля и замуж-то вышла только чтобы сменить фамилию, «Ульяновская» казалась Оле слишком длинной.

Она никогда не мечтала выйти замуж. Дело было, скорее всего, в ее нежелании утратить свою свободу – для Ольги ее мужем была работа, она посвящала ей все свое время и отдавала максимум сил. Ее ценили и предоставляли независимость, в том числе, и материальную. Бесконечные командировки, репортажи и интервью Ольгу не изматывали, а как будто подпитывали свежими соками, она все чаще мелькала в новостях на центральном телеканале. Камера ее любила, сюжеты всегда захватывали. Лена была рада за подругу, но для полного счастья, как она полагала, Ольге все-таки необходимо было обзавестись семьей. Детей родить, не девочка ведь уже. Потерпев поражение в собственной семейной жизни, и уже смирившись с этим, Лена всегда хотела, чтобы ее нереализованные мечты воплотились хотя бы в жизни подруги, ведь должно же быть где-то оно, счастье…

А Ольга не тяготилась отсутствием стабильности. В их редкие встречи она с беспечной иронией рассказывала Лене об издержках своей работы. Однажды один саратовский фермер делал ей предложение, сидя верхом на лошади. При этом лошадь стояла на одном колене, а он был в ковбойской шляпе.

– Представляешь, у меня репортаж про его хозяйство не пошел, компот один какой-то… Дождь льет, на улицу не выйдешь, в доме, как в хлеве, воняет – ужас! Ну, мы и тяпнули с ним по стакану, чтобы согреться. А потом уж все само собой получилось, кувыркались всю ночь, как подростки. Такие чудеса вытворяли! Даже с кнутом… Это я уж в конце выяснила, что он местный ловелас. Плакал, бедняжка, когда я уезжала, потом еще по телефону доставал, пришлось номер менять.

– А чего ты отказалась-то? – Лене было смешно и завидно одновременно. В ее жизни веселье практически отсутствовало, а чувства юмора, которое у Ольги было врожденным, Лене не досталось. Она часто не могла понять чьих-либо шуток, и принимала их за оскорбления в свой адрес.