Роман Конев - Смотритель маяка

Рабочие заканчивали выставлять «лунный» свет. По павильону в хаотичном беспорядке бродили участники съёмочной группы. Артём успел привыкнуть к обманчивому ощущению сумасшедшего дома. Стоило прозвучать фразе «тишина на площадке», как хаос уступал место образцовому порядку.

Режиссёр утонул в кресле с собственным именем. За съёмкой он наблюдал через монитор, куда выводилось изображение с кинокамеры.

– Тишина на площадке!

Съёмочная площадка погрузилась во тьму. По ту сторону камеры притихла группа из более чем тридцати человек, если считать актёров других сцен и прочий обслуживающий персонал.

За спиной Артёма ассистент оператора хлопнул электронным нумератором с номером монтажного кадра и дубля. Съёмка началась.

Артём отворил злополучную дверь, позволяя будущему зрителю созерцать обильно политую кровью комнату с изувеченными трупами. Он мог поручиться, что чует запах настоящей крови, а не кукурузной патоки с загустителем.

– Помогите… – убедительно прохрипела Вика. – По…

– Чёрт, – выругался Артём и неуверенно двинулся в недра дьявольски тёмного помещения, не забыв нажать на неработающий выключатель.

Оператор с камерой проследовал за ним через дверной проём, огибая по заученной траектории раскуроченные монстром тела.

– Не двигайтесь, – сказал Артём партнёрше. – Вы потеряли много крови. Я попробую перевязать некоторые порезы, а потом пойду на поиски врача.

Он наклонился к Вике, едва не касаясь подбородком её изящной фигуры.

– Убейте меня! – простонала она.

– Что? – Его брови поползли вверх. – Нет, нет, вы будете жить. Шрамы затянутся, впереди долгая жизнь.

– Вы… не понимаете.

– Вам надо беречь силы, – выдал он последнюю реплику своего персонажа.

Вика изображала неподдельный ужас, пока актёр, игравший оборотня, бесшумно вырастал у него за спиной. Артём резко оглянулся и закричал от ужаса. Протяжный крик подхватила Вика.

Монстр махнул лапой у него перед носом. Все замерли.

– Снято!

Яркий свет вновь заставил Артёма сощуриться. Режиссёр впорхнул на площадку, трупы у него под ногами зашевелились.

– Все молодцы! Кадр вышел изумительным! Сделаем перерыв на обед и продолжим. До пяти часов все свободны!

Артём выдохнул с облегчением. Осталось отснять кадры с других ракурсов, которые монтажёр с режиссёром впоследствии совместят в одну сцену на волшебном монтажном столе. И получить в конце изнурительной смены неплохие деньги из рук одного из помощников режиссёра.

Вика встала с кровати, разминая плечи. Роберт Канцевич, завоевавший популярность фильмами категории «трэш», положил руки на её шею, мягко массируя безупречную кожу подушечками пальцев.

– Когда обрюзгший от дешёвого пойла обыватель дежурно заявит, что труд актёра переоценён, напомните ему о бессонных ночах, бесчисленных страницах текста, неурочном рабочем дне, репетициях и сотнях до тошноты однообразных дублей. Ему вы ничего не докажете, зато не потеряете веру в себя. Вы не обделены способностями, радость моя. Напомните, как ваше имя?

Вика деликатно отодвинулась. Взгляд режиссёра скитался по сочным неровностям пластичного тела. Никому из съёмочной группы не было до его заигрываний дела. И только Артём не мог оторваться от кокетливой сценки.

– Меня зовут Виктория. Спасибо за массаж, с моей шеей уже всё в порядке. Могу я идти обедать?

– Конечно, дитя моё. Накиньте на себя халат. Еда имеет свойство пачкать одежду.

Когда Вика ушла, он осмотрел Артёма, топтавшегося в декорации, сверху донизу, хотя был ниже его на голову.

– Больше экспрессии, юноша, – произнёс он. – В вас что-то есть, осталось это что-то найти и облагородить. Вам выпала удача работать с отличной командой. Учитесь у них профессии. И неважно, будет это осветитель или разносчик обедов. Каждый создаёт магию кино на своём уровне. Кстати, о них. Мариночка, мои профитроли с сыром уже привезли?

Он прошёл мимо Артёма, словно тот был бесполезным реквизитом.

Сорокаминутный перерыв давал возможность перевести дух и собраться с мыслями. Артём встал в очередь за горячим обедом. Массовку кормили отдельно от съёмочной группы. В одноразовых контейнерах плескался жидкий суп с вермишелью. Артём взял несколько кусков хлеба и нашёл свободное место за столом, заваленным коробками с рациями. Не очень-то он любил шумные компании. Короткая роль давалась ему с напряжением всех внутренних и внешних сил. За едой он хотел отдохнуть, а заодно промотать в голове следующие кадры. Попытка режиссёра унизить его словами с треском провалилась. На этом этапе нарождавшейся карьеры он был готов терпеть любые унижения ради съёмок.