Дмитрий Литвинов - Ветра Пустоши. Книга 3. Возвращение

– Я пока сохраню жизнь твоим людям – мой самый быстрый трак сейчас же отправится на побережье, проверить твои слова. Это займет немного времени – один день туда, один обратно. А пока – вы мои гости. Ешьте, пейте, сколько хотите, хотите женщин – только скажите. Если твои слова подтвердятся – в тот же день ты получишь ответ для своего отца, и вы все сможете вернуться домой.

У Тереза отлегло от сердца. Нам Юзбек махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.

Несколько дней прошли в суете сборов перед предстоящим выступлением на полночь. Тянуть дальше было нельзя – нужно было решаться. Нам Бархум, как и обещал, присягнул Таназу на верность и назвал его Намамом. Отныне все стали обращаться к нему Намам Таназ. Марги привели с собой всех, кого смогли собрать и кто мог принести в походе хоть малейшую пользу. Приехали они на бронированных картах, но запасов топлива и запчастей у них было крайне мало, пресной питьевой воды тоже было немного – они сильно истощили свои запасы. Теперь Таназ понимал, почему Нам Бархум так легко принял его предложение и сильно не протестуя, принес присягу верности. На следующий день Таназ настоятельно посоветовал Бархуму избавиться от траков, которые не смогут преодолеть переход, топливо и масло слить с них в запас, а с остальных траков снять броню, оставив ее только на наиболее мощных и боеспособных. Чего в изобилии привезли с собой Марги, к великой радости Таназа, так это огромное количество патронов, дымного пороха и взрывчатки.

Несколько одинаковых дней сменяли друг друга. Каждый день как хорошо отработанный ритуал, со строгой последовательностью действий – обход, осмотр техники и припасов, распределение, подготовка и укладка вещей, вечером в шатре ждет сестра и немая девушка. Утром все по новому кругу. Таназ сидел на огромном теплом валуне, отрешенно наблюдая как внизу, в десятке метров от него, на тренировочной площадке занимаются воины. Дерека была среди них, сейчас она состязалась на тренировочных ножах с двумя крепкими опытными воинами, двигаясь легко и грациозно, она не уступала им, переходя от обороны к атаке. Плавные четкие движения сестры размывались, теряли четкие очертания, словно пропадали в тумане, вытесняемые мыслями о Терезе. Эти думы все чаще и чаще занимали все его сознание, лезли в голову, отвлекая от сборов. Смог ли сын добраться до Ремков, вручил ли хитрому лису Юзбеку письмо? Или мальчишка сгинул по дороге? Не сказать, что эта мысль сильно тревожила Таназа, он не испытывал никаких отеческих чувств по отношению к юноше. Больше ему досаждала мысль о том, что в поход придется идти силами двух больших кланов вместо трех. Слова грязного раба до сих пор эхом звучали в его голове – проклятый Червь прав, его отец не смог взять город! А что если и сам Таназ не сможет, что если двух кланов окажется недостаточно? Нужно было не уповать на удачу и послать к Юзбеку еще одного гонца. А что если Терез добрался до Ремков и Юзбек все же получил письмо? Тогда, получается, Ремки отказались идти с ним в поход и принести присягу Дрекам, как это сделали Марги и остальные, более мелкие кланы и семьи. Послезавтра нужно выступать, если до этого времени мальчишка не вернется – они выступят без него. Таназ порывался сначала сделать крюк и «зайти» к Ремкам, чтобы «поблагодарить» тех за их решение, но Дерека всячески гасила в нем эти порывы, успокаивая Намама и убеждая его в том, что сейчас для этого не время. Она была права – если кочевники отправятся к Ремкам, то для перехода к полуночному городу у них уже может не быть достаточного количества топлива и боеспособных траков – ведь никто не обещает им молниеносную и легкую победу на восходе. Стойбище Ремков хорошо укреплено, да и оружия и воинов у них достаточно.

– Вижу тяжкие думы одолевают тебя мой Намам.

Раздался из-за спины тихий голос, словно шелест жухлой степной травы. От неожиданности Таназ даже вздрогнул. Оркул – только он мог ходить так бесшумно, словно парил в воздухе, это его голос – никому другому он не мог принадлежать.

– Ты слеп, как ты можешь видеть, что со мной творится?

Безразлично произнес Таназ, не оборачиваясь к вопрошающему.

– Я слепой могу видеть лучше вас зрячих, я вижу то, что лежит у вас перед глазами, но скрыто от вашего взора.

Прошелестел в ответ странный голос. Таназ медленно обернулся к нему. Позади него стоял глубокий старец – худой, сгорбленный, кожа, испещренная бороздами глубоких морщин, висит на скелете буд-то бы не по-размеру. Но Таназ знал, что человек совсем не стар. Оркул – слепой, с рождения, обладающий даром предвидеть события. Еще, будучи юношей, он смог отыскать для отца Таназа путь через пески к Атоллу. Сейчас Оркулу немногим меньше лет, чем самому Таназу.