Аида Ланцман - Убийца из заповедника

К тому моменту, как он вышел из подсобки, Джеймс закончил свое выступление. Они с Тео собирались уходить, а Мэтт что-то активно обсуждал с Крисом. Когда Стив поравнялся с их столиком, разговор стих и Крис поднялся со стула.

– Па, может, поедем домой? У меня завтра тест по литературе, а я еще не готовился.

– Домой? Может, ты хотел сказать к Сэм? – удивленно спросил Стив, пряча ключи от машины и сигареты в карман.

– Нет, поедем домой. Мне нужно обсудить с тобой «Убить пересмешника», а потом я рассчитываю выспаться, – зевнул Крис.

– Это ты его надоумил, Мэтт?

– О чем ты, приятель? Как твой разговор с барменом? – Мэтт быстро сменил тему.

Стив поджал губы и покачал головой.

Когда они попрощались на парковке с Тео и Джеем, Стив заметил, как Мэтт с серьезным лицом подмигнул его сыну, а Крис в ответ улыбнулся.

Внутри дом Мэтта и Роуз был таким же, как и снаружи – становилось понятно, что о нем заботились, берегли его, как дорогого человека, как пожилого члена семьи, немощного, но не утратившего с годами особенную стать. Мэтт как-то сказал, что дом был построен еще в двадцатых годах и что не одно поколение Куперов выросло в этих стенах. У него было сердце, сотканное из воспоминаний. И хотя за все эти годы дом претерпел немало изменений, в нем оставалась душа: в старых трюмо, в резных изголовьях кровати, в медной кухонной утвари, в окнах, видевших сотню раз, как в саду увядают и расцветают вновь розы…

Дом был достоянием, наследием, реликвией семьи Куперов, но он не был похож на музей, потому что в центре всего этого была Рози, как сама жизнь, как сердце. Однако Стив все равно боялся лишний раз дотрагиваться до хрупких предметов, ваз и бокалов, которые, вероятно, были втрое старше его самого.

На ужин в честь Дня благодарения Стив пришел с Крисом. Когда Мэтт открыл перед ними дверь, в нос практически сразу ударил запах шафрана. Рози пекла свой фирменный пирог с терном и патокой. Пахло индейкой, клюквенным соусом и беконом. Стива с порога окружил семейный уют, ему стало тепло на душе. После смерти Дебры Стив уже и не думал, что когда-то снова ощутит это давно забытое чувство. Его вдруг больно укололо где-то за грудиной: он думал, что люди вроде него не заслуживают чего-то подобного, он думал об этом с каким-то мазохистским желанием сублимировать боль.

Мэтт обнял Криса, пригласил его в дом, а сам, босой и в легкой домашней одежде, вышел на крыльцо. Он взглянул на Стива снизу вверх, хотя они были одного роста, взял предложенную им сигарету, потому что своих не осталось – пепельница была забита окурками, и признался, шумно выдыхая дым:

– Рози беременна.

– Поздравляю, – Стив искренне улыбнулся, пожал ладонь друга и похлопал его по плечу.

– Я не справлюсь. Это так… я не успел подготовиться. Я ничего не знаю о детях, – в голосе Мэтта чувствовалась плохо скрываемая паника.

– Никто не бывает к этому готов, Мэтт. Думаешь, я был? – Стив улыбнулся и сел в плетеное кресло, намокшее под дождем. – Мне было двадцать шесть, и я ходил по пустыне с винтовкой наперевес.

– Как это сделать? Как не облажаться? – напарник был на грани нервного срыва. Стив чувствовал, что он был совершенно не готов к такой ответственности. Мэтт просто еще не совсем понимал, что на осознание отцовства понадобится какое-то время. Время, чтобы трезво оценить ситуацию и взять себя в руки. Он понимал, что с этого момента все кардинально изменится, что эгоистом уже быть не получится: теперь все внимание и забота Рози будут отданы ребенку.

– Ты меня об этом спрашиваешь? – Стив удивленно взглянул на друга.

– Да, Крис хороший ребенок, – прошептал Мэтт.

– Ну, это уж точно не моя заслуга. Он просто… такой. Послушай, если бы я мог вернуться назад, я бы сказал себе: будь рядом с ним. Не пропускай его школьные выступления, не подкупай его подарками. Просто будь рядом. Будь, черт возьми, ему хорошим отцом. Потому что это единственное, что ты можешь сделать – просто быть, – Стив пожал плечами и покачал головой. – А что Рози?

– Она вроде счастлива.

– Тогда не подведи ее, друг. Тебе с ней очень повезло. Рози чудесная женщина.

На следующий день, когда у Стива вдруг случился незапланированный выходной, он понял, насколько сильно устал. До беспамятства, до дрожи в коленях. Уже несколько месяцев он жил в режиме нон-стоп: ел на ходу, приходил домой только для того, чтобы поспать пару часов, пил кофе литрами. А наутро все начиналось по новой: работа, ночные дежурства, забота о сыне, а теперь еще и это новое дело, в котором так некстати случился затык. Это раздражало. Стив бы отдал его кому-то другому, позорно признавая, что проиграл, что не справился, что он тоже не железный. Но сержант не мог подвести напарника, которому сейчас крайне необходимо было чувствовать под ногами твердую почву. Да и Кимберли уже слишком много сил вложила в это дело.