Татьяна Михаль - Швед

Швед паркуется и глушит машину.

– Сиди, я сейчас, – говорит он и выходит из машины.

Он подходит с моей стороны и открывает двери, помогает выбраться.

От сытости меня немного шатает. А ещё ужасно хочется спать. Но при этом мой мозг взбудоражен. Странная смесь, правда?

– Вы здесь живёте? – осмеливаюсь спросить.

Смотрю на мужчину, но его лицо не выражает никаких эмоций.

– Одна из моих квартир в городе, – отвечает небрежно.

Забирает из машины ресторанную еду и ведёт меня за руку за собой. Прямо в эту высотку, где живут очень богатые люди.

Я никогда не была внутри подобных домов.

Меня пугает и одновременно восхищает чистота, красота и запах. Запах роскоши, денег, свободы.

Консьерж – немолодой мужчина с густыми седыми усами в синем свитере и джинсах кивает Шведу, узнав его.

Он сидит в объёмном кресле и смотрит телевизор. Его уголок, закрытый сплошь стеклом от пола до потолка и стеклянной же дверью больше похож на кабинет.

Прямо здесь, в роскошном подъезде стоят в огромных горшках пальмы. Какие-то цветы. На стенах со вкусом развешаны картины в рамах.

Мы идём к лифту, и я верчу головой, раскрыв в удивлении рот.

Это не тот затрапезный дом Ржавого, где подъезд весь провонял мочой, блевотиной, сыростью и старостью. Где штукатурка осыпалась, стены пошли глубокими трещинами, а бетонные ступени стёрлись и стали местами округлыми.

Лифт меня заворожил.

Тоже чистый. Тоже большой. И с зеркалом во всю стену!

Швед нажал кнопку последнего этажа. Ого. Высоко забрался.

Лифт плавно без дёрганья поехал вверх и домчал нас до последнего этажа всего за минуту!

На площадке было всего две квартиры.

Швед ключом открыл свою, и пригласил:

– Входи, Яна.

Неуверенно прошла внутрь. Швед включил свет. Не разуваясь, прошёл по квартире, включая свет во всех комнатах. Или почти во всех.

Я разулась. Ещё и носки сняла, чтобы не пачкать изумительный пол своими носками и медленно прошла вглубь квартиры.

Ультрасовременная, просторная квартира лишила меня дара речи.

Швед поставил на кухонный островок пакеты, включил в розетки какие-то вилки и сказал:

– Пока будешь жить тут. Осматривайся. Пользуйся. Посуда новая. Постельное бельё, полотенца тут есть. Мыльные принадлежности тоже имеются. Так, что ещё…

Он вёл себя как-то странно, словно отстранился, сделал шаг назад и уже сожалел о принятом решении.

Мне стало очень неуютно.

– А вы… не останетесь? – спросила едва слышно.

Швед посмотрел на меня, вздохнул, отвёл взгляд и ответил почему-то хмуро:

– Нет.

– Но… это же ваш дом… – прошептала. – Получается, вы уходите из своего дома… Я не…

– В этой квартире я ещё ни дня не жил, – оборвал мои блеяния Швед.

Да, он говорил, это одна из его квартир. И видно, что тут никто не жил. Пахнет всё новым. И нет тут запаха человека.

Осмотрелась.

Гостиная и кухня объединены. Есть лестница на второй этаж.

– Спальня на втором этаже, – увидев мой взгляд, обращённый на лестницу, пояснил мужчина и взглянул на часы на руке. – Яна, оставлю тебя здесь. Отмывайся, отсыпайся. Утром поешь. Еду убрал в холодильник. А завтра в обед я приеду, и обсудим твоё будущее. Справишься?

Пожала одним плечом. Отчего-то мне стало не только некомфортно, но и страшно, но признаться не смогла и ответила:

– Да. Я справлюсь. Спасибо вам.

Швед ничего не сказал, лишь криво улыбнулся, кивнул и ушёл.

ШВЕД

Произошло всё не совсем так, как я представлял себе, но и этого вполне достаточно.

Я видел, что девчонка нормальная, и она отчаянно хочет выбраться из трясины нищеты и той жизни, куда она могла бы угодить. Воровство – ерунда по сравнению с проституцией и наркоманией. И просто чудо, что она не попалась в руки всей той гнили, что ищет девушек без родных, без дома. Ей повезло, что она встретила меня.

Также видел, что она хочет поверить и довериться мне, чтобы будущее, которое она себе уже нарисовала, оказалось реальностью, а не сном.

Всё будет у тебя, мелкая. Всё будет.

Оставил её одну в квартире, хотя интуиция «говорила» нельзя. Но я не смог остаться. Не доверял самому себе.

Слишком Яна манкая оказалась. Слишком беззащитная и беспомощная, как ребёнок, что захотелось скрыть от всего мира и разорвать любого, кто обидел.

Что это за помутнение рассудка?

Мне не понравились собственные мысли. Ладно, просто желание, но остальное?..

Но всё же оставлять её одну нельзя. Ещё надумает себе страшилок.