Марьяна Куприянова - Devil ex machina

Больше не хотелось слушать веселое щебетание девушек, которые не замечали своего счастья – счастья быть здоровыми. Сославшись на плохое самочувствие, Фаина отправилась в душ – смывать масло с волос, а затем к себе.

Соседки не заподозрили ничего особенного. Они давно знали Фаину – как часто у нее меняется настроение, как она молчалива и как порой непредсказуема. Только Даше пришло в голову, что это похудение как-то связано с жаждой, на которую Фаина жаловалась в последнее время.

Стоило угрюмой девушке удалиться, подвыпившая компания снова принялась обсуждать новенького из 405-ой. Этим же они развлекали себя и до того, как позвали на посиделки Фаину. При ней им не хотелось говорить о симпатичном молодом мужчине, который заселился на этаж в начале недели и не горел желанием с кем-либо знакомиться.

Хорошо зная индифферентное отношение Фаи к изменениям, которые не касались ее лично, соседки не собирались делиться с ней своими соображениями на счет нового персонажа – это не имело смысла. Даша помнила ее реакцию в день заселения новенького. Абсолютное безразличие. Толстая броня и ни одной искорки в глазах. В этом вся Фаина. Ей всегда все равно, лишь бы ее не трогали. Казалось, не было в мире такого события, которое могло бы разрушить ее апатию.

Вернувшись в свою комнату, девушка взялась за фен. Процесс был длительным и утомляющим. Полностью просушить столько волос обычно занимало не менее часа. А если лечь спать с влажной головой, наутро ожидают мигрень, заложенный нос и першение в горле.

Волосы были единственной отличительной чертой Фаины. Больше в ее внешности не было ничего выдающегося. Излишне пышная и густая шевелюра часто электризовалась, придавая ей сходство с ведьмой. Волос было так много, что добраться до кожи головы составляло сложность. Они отяжеляли череп, и казалось, будто хотят плотно овить шею, закупорить глаза и рот, задушить.

Покончив с феном, Фаина завалилась на кровать и быстро отключилась. Этот день вымотал ее до нитки. Перед сном девушка решила: может, она и несчастна, но думать об этом ей некогда.

«Впрочем, в этой земной жизни нет ничего абсолютно счастливого. Счастливое обыкновенно носит отраву в себе самом или же отравляется чем-нибудь извне».

Антон Павлович Чехов – «Злой мальчик»

Фаина неважно себя чувствовала. Либо снова подскочил сахар, либо что-то с давлением. Едва тебе переваливает за двадцать, сложно разобрать, каким именно щупальцем смерть присосалась на этот раз.

Голова кружилась, глазные яблоки пухли, во рту пересыхало, хотя желудок уже разрывало от выпитой воды. С ориентацией в пространстве все было паршиво, как никогда. Двери уплывали куда-то прямо перед глазами, ручки и парапеты возникали в ином месте, нежели то, к которому тянулись пальцы.

Омыв лицо и окинув себя строгим взором в зеркало, Фаина вернулась на рабочее место. Избегая настороженных взглядов коллег, она пошарила в сумке, умоляя мироздание подкинуть ей хоть парочку из тех таблеток, что удалось купить по совету врача, накопив немного денег.

Чуда не случилось. Если ты не заботишься о том, чтобы носить с собой какую-либо вещь, она не появится сама по себе. Когда-нибудь халатность сведет ее в могилу, но явно не сегодня. Сегодня не в планах умирать. Девушка поднялась и направилась прямо в застекленный светлый кабинет.

– Фаина? Ты чего это?..

Степа нашел для нее анальгин, парацетамол и эналаприл. Неизвестно, где он их достал среди рабочего дня – Фаина снова уходила в уборную, подальше от глаз, чтобы можно было побыть слабой. Наверное, пока ее не было, Степа побегал по офису, либо в его кабинете хранилась личная аптечка.

Девушка посмотрела на крошечные белые пуговицы на протянутой ладони условного начальника и изъявила сомнение в том, что все это следует принять одновременно. Но Степа был уверен в этом, он видел такое по телевизору, его прабабка лечилась так от мигрени… Все же он убедил Фаину.

Таблетки неохотно опустились по пищеводу, оставляя за собой ужасное царапающее ощущение, словно застряли, едва преодолев гортань. Девушке стало лучше, но ненадолго. Это было неправильное лекарство, никак не связанное с ее болезнью. Оно могло помочь только как плацебо.

Степе пришлось отпустить ее домой, когда она вновь явилась в его кабинет спустя четверть часа. Вялая, с мутными глазами, Фаина цеплялась за дверные косяки и не рисковала отходить далеко от стен, чтобы в случае чего успеть облокотиться. Молодой начальник вызвал ей такси и приказал Диме из отдела кадров проводить девушку до машины, ведь он и так после обеда «мается ерундой». Фаина была слишком слаба, чтобы отпираться.