Екатерина Звонцова - Отравленные земли

Вудфолл слушал не улыбаясь; весь как-то подобрался. Я напористо продолжил:

– Знаете, на самом деле я нисколько не против этих ваших материалов; они бодрят и будоражат. Но я уверен, что вы сами понимаете: одно дело тешить страшными новеллами и статьями образованную публику и совсем другое – видеть, как суеверия сказываются на жизни тех, кто не обладает достаточным…

– Умом? – укололи меня.

– Отнюдь. Опытом. Знаниями. Не нужно иронии, я ни в коей мере не считаю людей, живущих на краю империи, глупыми. Они просто в других условиях, и некоторые вещи не поддаются их толкованию. Нужен кто-то, кто объяснит, вот и всё.

– И вы претендуете на роль этого мудреца? – Снова уголок рта Вудфолла, продолжающийся, как я только сейчас заметил, розовато-коричневым шрамом, дрогнул.

– Ни в коей мере не претендую. Просто вынужден поехать и взглянуть на «вампиров». Как говорится, лучше один раз увидеть.

Об исчезновении Мишкольца и таинственных смертях я решил всё же не упоминать.

– Славный мог бы быть материал, – оживился Вудфолл. – Жаль, я направляюсь в другое место, иначе непременно составил бы вам компанию. Это ведь здесь, поблизости?

– Да, осталось не так далеко. Каменная Горка.

Он потёр висок, что-то вспоминая.

– Не тот ли случайно городок, в котором стоит Кровоточащая часовня?

– Да, я слышал, там есть такая достопримечательность; по-моему, она же и единственная… – я усмехнулся, – помимо вампиров.

– Вот как… – Он задумчиво опустил взгляд; на лбу прорезалось несколько резких морщин. Я ждал, не зная, чем продолжить беседу. Наконец Вудфолл снова поднял на меня глаза и полюбопытствовал: – Доктор, а вы вооружились?

– Чем: кольями, серебром или кошками?

– Хотя бы распятием.

Поразительно, но его тревога выглядела искренней. Или всё же он мастерски меня разыгрывал, нагнетая страх? Я так и не решил, что думать, и потому нейтрально отшутился:

– Не бойтесь, со мной ничего не случится. Я в любом случае староват, суховат и желчен, чтобы вызвать соблазн мною подкрепиться.

– Ошибаетесь. Откуда вам знать, что кровь ценится не как иные креплёные вина?

– Выдержкой? – Я едва сдержал смех. – Чем старше, тем лучше?

– Именно, – упорствовал он с видом «ну что вы за ребёнок?».

Мне не верилось, что мы говорим об этом серьёзно; я даже всплеснул руками.

– Ну конечно, вы много повидали вампиров, вам лучше знать, что они пьют.

– Хм… кстати, интересно, сколько можно нести мне вино? – С этими словами Вудфолл резко поднялся и, пообещав вернуться, исчез в толпе.

Я остался в некоторой задумчивости. Какой же бестолковый народ эти газетчики, ни дня не проживут без того, чтобы не напустить туману! Как там сказал Мишкольц про моравов? «Своих детей они так запугали сказками, что начали бояться сами». Так и мой знакомец, видимо, поверил в собственные сочинения, а теперь пробовал заразить этим недугом и меня. Или всё-таки играл от скуки дешёвую пьеску, проверяя, насколько я впечатлителен? Вероятность этого тоже была. Вот только не того осла кусает.

Вудфолл вернулся. Тащившийся за ним худенький сын трактирщицы поставил на стол две пузатых, не самых чистых чарки, к которым я предпочёл не присматриваться. Разлив вино из глиняного кувшина, мальчишка убежал. Напоследок он бросил на нас долгий любопытный взгляд, будто мы собрались делать нечто необычное, например, превращать принесённый напиток в воду. Вудфолл шутливо погрозил сорванцу пальцем и хмыкнул.

– Выпьете со мной немного, доктор? Или я не вызываю у вас доверия?

– Отчего же, выпью. Моравские вина, говорят, отменны.

Я придвинул одну посудину к себе, но заметил, что Вудфолл смотрит в сторону, и повернулся туда. На очередном куске «пляски смерти» скелеты вели прочь из мира живых влюблённую пару. Я впервые задумался, насколько приятно трапезничать в подобной зале. Сколько лет этим стенам? Я читал, что прежде «пляски» украшали почти каждый знатный дом и многие церкви, прятались в проходных галереях и под сводами крытых мостов. Помнить о Смерти и соседствовать с ней было сознательным выбором прошлых поколений; это ныне мы старательно отгоняем её вилами. Вудфолл вернул меня к действительности:

– Жуть берёт, правда? – Он уже смотрел в упор, будто читая мои мысли.

– Так или иначе, пищеварению не способствует, хотя и презанятно.

– И напоминает о важном… – он сощурился. – Жизнь очень коротка, доктор, как бы вам подобные ни старались продлить её человечеству. К вашему возрасту она, наверное, ощущается уже как убегающая в океан река, к моему – как бешеный ключ, а у совсем молодых, лет в двадцать, – как едва берущий разгон ручеёк. Но, так или иначе, поток иссякнет. Любой поток рано или поздно иссякает. Черпайте из него, пока можете. Судя по всему, вы ещё как можете. За вас.