Представляю себе эту картину и говорю:
- Костя, ты вспомнил меня?
Тот кивает, хотя по выражению его лица уже давно стало понятно, что меня забыть он не мог. Я вот умудрился выкинуть из головы тот случай, а он - никогда. Такое не проходит бесследно, оседая в памяти на веки вечные.
Удивительно, но карлик ничем не отличается от того призрака, что навещал меня: такой же маленький, такой же скукоженный, такой же по-детски высокий голосок, такой же смешной. Стараюсь быть серьезным, но все равно не могу сдержать легкой улыбки.
- Я пришел по делу, - говорю я и продолжаю: то, что произошло между нами… Кхм… Я сожалею об этом. Ты остался жив?
Глупый вопрос, но надо расположить собеседника к себе, заставив разговориться. Когда начнется доброжелательный диалог по душам, мне будет намного проще сделать то, за чем я, собственно, сюда явился. В комнату заглядывает жена карлика и спрашивает, все ли хорошо. Мы отвечаем, что так и есть. Сам карлик прекрасно понимает бессмысленность любых попыток забить тревогу, ведь он еще не знает цели моего визита. Возможно, надеется, что во мне разгорелся совестливый пожар и я материализовался из прошлого, дабы отвалить этому убогому много миллионов долларов. Впрочем, я мог бы поступить даже так, если бы это имело смысл.
- Может быть, сделать вам кофе? - спрашивает жена карлика, но мы отказываемся.
Пока еще слишком напряженный момент для распития горячих напитков. Сходимся во мнении, что, возможно, обратимся к ней чуть позже, когда решим все вопросы. Жена карлика удаляется, унося с собой дух расслабленности, и в комнате опять повисает неприятное ощущение трагической кульминации. Я улыбаюсь.
- Случилось то, что случилось, - продолжаю я говорить. - С этим не поспоришь?
- Нет, - коротко отвечает карлик.
Мои копии удобно устроились возле стен комнаты, буквально окружив меня и карлика со всех сторон. Мне кажется, что их стало больше, но это всего лишь обман зрения. Просто в помещении слишком много воображаемых зеркал, в которых я вижу свое отражение. Оно широко улыбается, словно говорю: «Да, мужик, ты все делаешь правильно! Продолжай в том же духе!»
- Зачем ты пришел? - спрашивает карлик, елозя задом по скрипучей поверхности кресла.
- Разобраться во всем, - отвечаю я и в качестве еще большего давления: расставить все точки над «i».
- Что тебе еще надо от меня? - не унимается карлик и добавляет: каждую ночь я вижу тебя во снах, чувствую тяжесть твоих ботинок и запах твоей мочи у меня на лице. По утрам я слышу ваш идиотский смех, шлепанье ног, хлопки дверей. Какого черта ты приперся сюда сейчас, спустя много лет?! Хочешь оживить воспоминания?
Разговор будет трудным, я это чувствую, поэтому сразу бросаюсь в пропасть:
- Я осознаю свою вину. Я ее уже искупил.
Карлик смеется, и его «ха-ха-ха!» разносится, кажется, по всей бесконечной Вселенной. Мои уши сотрясаются под звуком этого демонического смеха, я не знаю, что делать. Кричу:
- Я выстрадал, черт возьми!
Глаза карлика сужаются, и он спрашивает:
- Что ты выстрадал? Твоя совесть вдруг заговорила, или что?
- Дело не в совести, - отвечаю. - Я ведь человек и понимаю, насколько страшный поступок совершил.
Эти слова становятся причиной еще одному взрыву смеха, но только теперь карлик смеется не в одиночку: хохочут и мои многочисленные отражения из зеркал. Левый я валится на пол, гогоча. Правый я показывает мне большой палец. Средний я скачет от радости.
- И я прошу тебя, прости меня, - молю я карлика.
- Простить? - удивляется карлик, а отражения просто-таки впадают в истерику.
Стены комнаты начинают трястись от раскатов громоподобного смеха. Штукатурка сыпется мне на голову, обои отходят от стен, обнажая маленьких демонов, прятавшихся там в щелях. Демоны выскакивают на пол и начинают плясать, подражая американским неграм времен степ-лихорадки. Комната начинает дышать, жидкость выступает из пор. Она воняет, так что меня мутит и, борясь с приступом тошноты, я вынимаю из-за пояса пистолет.
Левый я кричит:
- Друзья, а вот это уже интересно!
Демоны цокают копытами и соглашаются. Карлик меняется в лице: он не предполагал, что у меня может быть запасной вариант, крайняя мера давления. Я, стараясь перебить заглушающий гам толпы демонов и отражений, кричу:
- Прости меня! Ну чего тебе стоит сделать это?!
Правый я делает замечание:
- Чем больше действия, тем сильнее противодействие, помни.
Но я уже ничего не соображаю, а только кричу о прощении. Говорю о том, что мы заплатили слишком большую цену за то недоразумение. Вспоминаю, что нет на свете вещи, которая заслуживает подобного. Аппелирую к Библии, произнося совсем неподходящие ситуации цитаты. Сотрясаю в воздухе пистолетом, словно крестом. И мне кажется, это возымело действие на карлика.
Читать дальше