Кати Беяз - Мистические рассказы

Теперь поспать Леониду вряд ли удастся – душ, крепкий кофе и снова на вахту.

Кириллов сбежал вниз и припал к радио. Возможно, кто-то из судов знает протяженность спустившихся на землю облаков?

– Прием, прием!

Радио зашипело, но вскоре раздался прерывистый ответ.

– Грузовое судно Биток на связи.

– Парусная яхта Химера, держу курс строго на северо-запад. Впереди адвективный туман. Какова протяженность?

– Тумана не видим, идем полным ходом на запад. Отключаю канал.

– Прием, прием! – Леонид переключился на другую линию.

Радио зашипело, а круглый иллюминатор заволокло белой мглой.

– Вошел, – тихо подытожил Кириллов. – Прием, прием… – отчаянно звал он, но по радио больше никто не ответил.

Ничего не поделать! Пока недалеко отплыл – в душ и кофе.

Леонид спешно снял одежду и заскочил в холодную кабину из рифленого триплекса. Вода нагревалась постепенно, но контрастный душ помог ему взбодриться. Кириллов подставил голову под воду и та заструилась по спутанным ветром волосам, унося с собою тяжесть этого дня. Внезапно по салону кто-то прошел.

Кириллов протер глаза и застыл. Показалось? Но как такое может показаться? Темный силуэт проплыл от лестницы через весь кубрик прямо в каюту.

«Кто-то пришвартовался к Химере! Без предупреждения на такое способны только пираты…»

Волна страха пробежала от макушки до самых пят. Леонид выключил воду, тихо открыл дверь и подвязался полотенцем. Он пробежал к лестнице и закрыл на замок люк. Отсоединил от стены небольшой ручной огнетушитель и тихими шагами направился к двери, ведущей в укромное спальное место.

«Никого!» – Леонид толкнул хлипкую дверь. – «Возможно в гальюне?»

Он вновь поднял огненно-красный баллон.

Дверь громко брякнула, отскочила от стены и шлепнула Леонида по носу. Но даже за столь краткосрочное ее открытие он хорошо разглядел – клозет тоже пуст.

– И тут никого… – пробурчал он и прильнул к иллюминаторам.

Не увидев, ровным счетом, ничего кроме тумана, Кириллов оделся, отворил люк и осторожно поднялся наверх. Фонарь озарил совершенно пустую палубу, а когда Леонид осмотрел по периметру релинг, то понял – вторжения не было.

Он выдохнул. Сначала ему полегчало. Но после Кириллов не на шутку озадачился – тогда кого он, черт возьми, видел?

Силуэт, лишь темный силуэт… Игра ли это воображения? Леонид вновь спустился в кубрик – на этот раз спустился словно в гости, а не к себе домой. Он осмотрелся, прикрепил на место огнетушитель, еще раз заглянул в каюту и клозет, а затем попятился к кухонной столешнице.

– Никого! – он повторил для себя вслух и снял со стены резную кофеварку.

Черная жижа пузырилась, норовя перелиться за тонкую медную стенку. Леонид поднял турку и опрокинул бодрящий напиток в любимую кружку. Железная с деревянной ручкой – она повидала многое и была ему дорога, как талисман. Кириллов попытал счастье у радио, но, не поймав ни единого канала, набросил утепленную куртку и вышел на палубу.

Ночи здесь холодные даже посреди весны. Зимой же лучше на паруснике по Баренцеву не ходить. Леонид проверил штурвал и навигатор – вокруг в радиусе ста миль ни единого судна.

«Такое редкость!» – причмокнул он и отпил ароматный кофе.

Он пригнулся под мачтой и вышел на нос – море полностью заволокло беспроглядной мглой. Туманы на воде не редкость, но не подобной плотности… Леонид вытянул руку. Разумеется, он не надеялся что-то нащупать – впереди лишь холодный насыщенный влагой воздух. Возможно, Кириллов хотел лишь поздороваться, когда его пальцев коснулось нечто слизкое.

От шока он сразу выронил кружку, но не сразу одернул руку – тем временем ладонь проникла в нечто невидимое, но осязаемое, напоминающее желе.

Кружка ударилась о нос, подскочила, расплескав кофе, и канула за борт.

В любой другой ситуации он был бы опечален столь важной потерей, но сейчас Леонид безмолвно пятился, бегло осматривая странный туман. Внизу раздались звуки. Кириллов, наконец, оторвал взгляд от облака и повернулся к люку кубрика – мгновение назад там что-то упало.

«Упало…» – отозвалось в мыслях.

Далекому от мореплавания человеку это покажется более чем нормальным, ведь путешествие сопровождается постоянной качкой. Но только не яхтсмену. В кабине любого судна все на фиксаторах, все на крюках. У каждой вещи есть отведенное ей место, снабженное зажимами, резинками, ремнями. Здесь все привинчено, зажато в тиски, привязано лебедкой. Леонид осторожно приоткрыл люк – пусто, ни души. Хотя, куда правильнее было бы сказать на английский манер – nobody – возможно, как раз, заблудшая душа вне тела пришла навестить одинокого путешественника.