Алина Розанова - Прошлое отбрасывает тени

Ближе к вечеру зазвонил мобильный. Первый, о ком я подумала, – Итан. Но он каждый раз сначала писал, спрашивая, есть ли у меня желание или возможность поговорить. Поэтому я сомневалась, что это он. Не спеша я взяла в руки телефон, на котором высветилось «мама».

Я уже заранее знала, что могу услышать. Понимала, что мое прекрасное настроение улетучится, стоит речи зайти за мое будущее – а эта тема обязательно всплывет в разговоре. Но и проигнорировать звонок нельзя. В таком случае моя мама могла бы мигом сюда примчаться, дабы убедиться, что я не мертва. Ее беспокойство может выглядеть со стороны как проявление любви, заботы. Но я знала правду. Она больше переживала, что скажут знакомые и друзья, чем собственное чадо. Да и приехала бы она лишь за тем, что показать всем, какая она великолепная.

Конечно, я говорила как обиженный ребенок. Но ведь не без причины. Я перестала злиться уже давно, правда сделала вывод, что ради своего внутреннего успокоения стоит избегать нервирующих вещей и людей. Родители попали в этот список.

Вздохнув, я провела пальцем по экрану. Затем медленно прислонила телефон к уху.

– Привет, – тихо произнесла я, стараясь не показывать неуважение или же нетерпимость, которые, как говорила мама, она так часто стала от меня слышать.

– Сэм, ты давно не звонила мне. Разве так дочь поступает с матерью? Остальные дети исправно звонят своим родителям. Что мне говорить людям? Что родной дочери плевать на меня? – с порога наехала она. Впрочем, ничего нового.

– Я в порядке, спасибо. Дела тоже хорошо, – иронично ответила я, игнорируя ее восклики.

– Поязви мне еще. Родила на свою голову.

– Ты что-то хотела? Я занята.

Мне хотелось поскорее закончить этот диалог, пока бомба не взорвалась. Я сама едва держалась, хотя давление уже подскочило – щеки горели, а в висках стучал пульс.

– Чем ты там можешь быть вообще занята? Бросила все и делаешь фиг пойми что. Все твои одноклассники уже давно получили дипломы, устроились на работу, женятся и строят планы на будущее. А ты на что вообще способна? Только и можешь, как книжки свои бесполезные писать. Ничего путного в жизни не сделала. Вот скажи мне, чем ты полезна для общества? Что из себя представляешь? Если ты умрешь, вообще ничего не изменится, понимаешь?

Так, это зашло слишком далеко. Мы даже толком говорить не начали, а я уже попала в ураган, который, если не разбросает мои останки по ветру, то уж точно прихлопнет.

– Давай закончим это, мам. Не порть себе настроение на ночь. А то еще давление подскочит.

– Неужто ты решила обо мне подумать? А когда ты забирала документы из университета, то не сделала этого. Эгоистка проклятая. Мы столько сил и денег в тебя вложили вместе с Митчем, а ты все просрала. Живешь на всем готовеньком – квартиру тебе подарили, одежду покупали, учебу оплачивали…

– Послушай, мам. Я не выбирала жизнь и рождение. Завести ребенка – только твое решение. И каждый родитель обязан нести ответственность за новую принесенную в этот мир жизнь. Я благодарна тебе за все усилия, потраченные нервы и средства, но это не значит, я должна жить именно так, как хочешь ты. Ты уже выбрала свой путь, смело шла по нему, а теперь я избрала свой. Мои ошибки – только мои, так же как и грабли, на которые лишь я решу, наступать мне или нет.

Я снова сорвалась, не удержалась, выговорив все, что накопилось. И уже слышала в трубке учащенное дыхание – мама практически взорвалась, готовая вот-вот вылить на меня тонну нелицеприятных вещей.

– Спасибо, что позвонила. Но я действительно занята. Хорошего вечера.

И сбросила вызов прежде, чем услышала хоть что-то.

Апрель 2011 года (10 лет назад)

Митч крушил все. Кричал что-то нечленораздельное, обвиняя во всем мою мать. На пол летели тарелки, картины, сорванные со стен, телевизор. Вскоре рухнул и шкаф вместе со всем содержимым, разлетевшимся во все стороны.

Я слышала его тяжелые шаги даже в собственной комнате, дверь которой оставалась закрытой. Я должна была найти в себе силы подняться с компьютерного кресла, подойти к выходу и запереться на замок, но не находила их. Меня поглотил ужас, который не позволял двигаться, ходить или даже говорить. Я лишь испуганно косилась в сторону двери, страшась, что в любую секунду Митч может ворваться внутрь.

В таком состоянии он плохо контролировал себя. И мог причинить вред не только предметам интерьера, но и мне. Несколько раз бывало, что мне почти прилетало, а в последний момент он отвлекался на маму, покрывающую его благим матом.