Лина Вальх - Повешенный

– Итак. – Даниэль хлопнул в ладоши, а его лицо неожиданно оказалось слишком близко от Уильяма. – Что мы ищем?

Уилл недовольно покосился на друга и сделал шаг назад. Сигарета в его руках почти полностью истлела, но он продолжал вытягивать из неё последние крупицы терпкого вирджинского дыма, согреваясь под холодными северными ветрами.

– Кого, – рассеянно поправил друга Уилл и затянулся.

– Не понял.

– «Кого мы ищем». – Уголки губ Уильяма дёрнулись в нервной улыбке. – Натаниэля Кёнига.

– Какое занятное имя, – притворно-задумчиво потёр подбородок Даниэль. – Немец? Если да, то возможно, нам стоило в таком случае отправиться в немецкий квартал и поспрашивать там. Но ты мне об этом не сообщил заранее, поэтому… Мы имеем то, что имеем. Впрочем, чего я ожидал от человека, который был двое суток на дежурстве?

– Твоя вера в меня, поражает, Даниэль, – кисло отозвался Уилл. – Я думаю, что мы пришли куда нужно. У меня нет уверенности, что это имя не выдуманное, и к немцам он не имеет никакого отношения. Если же его действительно так зовут, то… О нем определенно должны знать в барах.

– Что ж, в таком случае пора заявить о нас этому месту.

– Последний раз, когда ты так сказал, – полным скептицизма голосом заметил Уильям, – мы напились до чёртиков и нас за шкирку выкинул на заснеженную улицу охранник бара.

– Мы были молоды и глупы. Больше мы такой ошибки не повторим. Пойдём уже. Пока я себе все не отморозил. Почему сегодня такая холодрыга? – поёжившись от ветра, пробормотал Даниэль.

Уильям неопределённо пожал плечами, мол, «отстань от меня с глупыми вопросами, ты в Чикаго», вдавил выкуренную сигарету носком в асфальт и, поправив поднятый воротник, поспешил за Даниэлем. Тот уже распахнул дверь бара и смело шагнул внутрь под настороженные и хмурые взгляды посетителей. Уилл нырнул в щель закрывающейся двери ровно в тот момент, когда Даниэль, подойдя к высокому темнокожему мужчине, привстал на цыпочки и, тыкая пальцами тому в лицо, громко и медленно прокричал:

– Нам два пива, пожалуйста.

Мужчина нахмурился и значительно тише, чем был до этого голос Даниэля, пробасил:

– Вход только по личному приглашению хозяина. И не надо так орать. Я не глухой.

– О, поверьте, у нас приглашение определенно имеется. Моя фамилия – Куэрво. Вам это о чем-нибудь говорит? Нет? Точно нет? – уже менее уверенно переспросил Даниэль, а затем обернулся к Уильяму и понимающим тоном протянул: – Наверно новенький. – Он вздохнул и вытащил из кармана первую попавшуюся купюру. – Если нет, то вот этот серо-зелёный кусок помятой бумаги с изображением… – Даниэль скривился, вглядевшись в портрет американского политика, – какого-то мужчины, без понятия, если честно, кто это, должен сойти за приглашение. Надеюсь, конфликт исчерпан, здоровяк?

Даниэль похлопал мужчину по плечу и уверенно отодвинул его в сторону. Уилл нервно-виновато улыбнулся охраннику и, прошмыгнув за Даниэлем в открывшийся проем неприметной обветшалой двери, обогнал друга.

– Ты сколько уже живёшь в этой стране, Даниэль?

Уилл преградил Даниэлю путь и уперся рукой в стену. Тот только растерянно захлопал глазами, спешно пытаясь свернуть деньги так, как они хранились до этого, но вместо этого зелёные бумажки сильнее пушились и путались между собой. Даниэль резко выдохнул, поднял взгляд на Уильяма и широко улыбнулся фирменной улыбкой каждого члена семьи Куэрво.

– Всю свою жизнь. У меня даже акцента нет! Ты за кого меня принимаешь?!

– Вот именно, – Уильям вырвал из рук друга одну из купюр и указал пальцем на портрет. – И ты никак не можешь запомнить, что это Улисс Грант?

– Да хоть сам Одиссей 10 10 Улисс (Ulysses, Ulyxes) – латинизированная форма греческого имени мифического царя Итаки Одиссея. , Уилл, – вяло повёл плечами Даниэль. – Моя семья сделала достаточно, восстанавливая ваши южные штаты после войны. Уверен, этот милый мужчина простит то, что я не помню его имени.

– Твоя семья обязана ему своим приездом в Америку, Даниэль.

– Вот как? Определенно это повод, чтобы я запомнил его имя. Уилл… Грант?

– Улисс, Даниэль.

– Пойдём, нас уже ждут, – Даниэль похлопал Уильяма по груди и кивнул на пятьдесят долларов. – Можешь оставить себе. У меня еще есть.

Даниэль никогда не упускал случая похвастаться своими испанскими корнями и упомянуть о вкладе его семьи в восстановление разрушенной войной страны. Однако, знания этого человека об остальной части американской истории заканчивались ровно на границе отцовского имения, там, где покосившийся белый деревянный забор отделял маленький мирок семьи Куэрво от остальной части общества. В политике Даниэль разбирался так же, как Уильям в литературе, а скучным университетским лекциям предпочитал пабы и дорогие рестораны, куда можно было привести очередную охотницу за деньгами.