Кара Райр - До встречи в реальности

– Всё нормально? – спросил Алик, заворачивая на какую-то улицу. Я плохо знаю Варшаву, бывал тут всего раз десять, и то мельком. Иногда мне кажется, что все города этого мира похожи между собой, везде есть хорошие и плохие люди, везде есть отзывчивые и наоборот. Куча разных развлечений, куча машин и толпы безэмоциональных мешков, кругом лишь лицемеры и обманщики, те, кто считают себя честными, обманывают в первую очередь себя. Нельзя всегда говорить правду и быть живым и любимым. Особенно любимым. Ложь во благо – неотъемлемая часть хороших отношений. Людям не нравится, когда я говорю им эту правду, что уж там. Допустим, вы делаете сюрприз любимому человеку, что-то грандиозное, может, в честь его бессмысленно прожитого года жизни. Вы звоните его знакомым, обсуждаете детали, когда вам нужно приехать, чтобы лучше подготовиться, вы врёте или недоговариваете, может, даже тайком заманиваете его в назначенное место. Это вы не считаете обманом? Хорошо. Ложь – утверждение, не соответствующее истине, но что есть истина, кто-нибудь задумывался? Я вот тот еще лгун.

– Да, всё нормально, – ответил я на вопрос Алика буквально через пару секунд, сейчас я думал о том, чтобы доставить эту троицу на самолёт. Летали мы частным, так всегда удобнее и безопаснее, у нас был всегда один пилот – Мет. Он был профессионалом своего дела, проверен был годами, кровью и потом. До аэропорта нам было ехать ещё минут десять, хорошо, чем раньше взлетим, тем раньше закончим и отправимся в путь. Домой пока возвращаться рано, так что держим путь в Лиссабон. Португалия славится своим портвейном, выпить бы мне нормально точно не помешало. В одну секунду мы резко подпрыгнули на кочке. Голова этой девчонки упала в другую сторону, ударившись об окно с треском, я обернулся и увидел её оголенную шею, сережка свисала с её уха, я решил её застегнуть, не хватало, чтобы ей ещё разорвало мочку. Я отодвинул прядь волос с шеи… На её правой стороне, снизу под ухом, красовалось родимое пятно. Видал я такое уже однажды… Ком в горле встал, я сглотнул накопившуюся во рту слюну, у меня начали потеть ладошки, но я застегнул серёжку и снова продолжил пялиться на это родимое пятно.

– Алик, как её зовут? – немедля спросил я.

– Карина, а что? – он не обращал на меня внимания, спокойно вёл машину.

– Да так, показалось.

– Ты о чём, Ник? Что показалось? – теперь уже с опаской поинтересовался.

– У неё такое родимое пятно, знакомое… – я сделал паузу. – Мне оно напомнило… неважно – я пока не понимаю, что к чему, тысяча совпадений может быть.

– Ладно.

Это всего лишь совпадение, подумал я. Ну не может такого быть, люди не выживают в таких пожарах, тем более ей, наверное, и двадцати нет. Не, не может быть.

Мы уже доехали до аэропорта, Лукас помог поднять тела на самолёт, я подхватил Карину.

Мы сели, спокойно взлетели. Налил себе стакан коньяка и смотрел в окно. Уже вечерело, небо на закате особенно красивое. Лететь нам четыре часа. Успею насладиться видом сполна.

– О чём думаешь? – подошёл Алик.

– Да просто пытаюсь кое-что понять. Принеси, пожалуйста, документы их, – быстро пробормотал я. Что мне ответить? Если я сам не знаю, что именно гложет меня.

Через минуту он уже нёс паспорта, я заглянул в первый, это эта блондинка, не интересно, второй – этот дрыщавый парень, третий. Я подождал пару секунд.

– Ник, что случилось? – Алик продолжал задавать мне этот вопрос, но мне было страшно открывать её паспорт, я отдал его ему. Шум двигателя нагнетал обстановку.

– Открой и прочитай.

– Эм, ладно… – его глаза стали круглыми, как два бильярдных шара.

– Что там? – мне не терпелось узнать.

– Карина Хайл.

В этот момент я обрёл и потерял всё, что я мог когда-то обрести и потерять, неужели, спустя пятнадцать грёбаных лет… Всё это время я думал, что моя сестра, семилетняя девочка с ясными голубыми глазами, как у самого чистого ангела, умерла в страшном пожаре… Мой рассудок помутнел, дышать стало тяжело.

– А дата? Какого числа она родилась? – задыхаясь, выдавил я из себя.

– Десятого августа две тысячи второго года.

Словно молот стукнул по моей голове. Этот звон звучал снова, и снова, и снова, я не знаю, сколько это продолжалось, Алик тряс меня, но у меня мутнело в глазах. Я столько всего потерял. Я сидел неподвижно, но со стороны я понимал, что меня трясёт, так обычно проявляются панические атаки. Секунда – резкий и до жжения раздражающий хлопок. Я получил пощёчину. Она точно была нужна мне. Я пришёл в себя.