Ли Чайлд: Жара

— Похоже, будут проблемы. Еще час или около того, и везде начнутся беспорядки, поджоги, и очень много грабежей. Поэтому, вы двое должны идти прямо сейчас на север, так далеко и так быстро, как можете. Не ходите на восток и запад. Не используйте туннели. Не останавливайтесь, пока не выберетесь севернее 14-й улицы.

Ричер спросил:

— Что вы собираетесь делать?

— Работать.

— Вас отстранили.

— Я не могу стоять в стороне и ничего не делать. И ты должен отвести свою подругу обратно, туда, где нашёл её. Я думаю, что это наша главная обязанность, — и она побежала на юг, к Хьюстон Стрит, и через несколько секунд исчезла в темноте.

Уличный фонарь на Грейт Джонс уже не работал, но синий «Шеветт» всё еще стоял под ним, серый и бесформенный в темноте, но пока нетронутый. Крисси открыла его, и они сели, девушка завела двигатель и включила передачу. Она не включила фары, и Ричер её отлично понимал. Тревожить плотную тьму казалось неправильным, даже, возможно, опасным. Огромный город казался растерянным и покорным, гигантский организм слёг, безжалостный и равнодушный к крошечным снующим людям, которых становилось всё больше в поле видимости. Распахивались окна, люди с нижних этажей выходили на улицу и стояли у своих дверей, оглядываясь с видом, полным удивления и страха. Становилось всё жарче, ночной прохлады не ожидалось. Тридцать семь градусов, а может быть и больше, жара спустилась на город и теперь с превосходством наблюдала, не обращая внимания на вентиляторы, кондиционеры и любые другие человеческие ухищрения.

Грейт Джонс Стрит была односторонней в западном направлении, они пересекли Лафайет и Бродвей и продолжали двигаться по Третьей Западной. Крисси вела медленно и осторожно, не намного быстрее, чем шла бы пешком, темный автомобиль в темноте, один из очень немногих. Похоже, водители понимали, что им лучше остановиться, как и всему вокруг. Светофоры не работали. Каждый следующий квартал выглядел необычно и странно: недвижимый и молчаливый, пустой и серый, и абсолютно не освещённый. Они повернули на север на Ла Гуардиа Плэйс и объехали против часовой стрелки вокруг нижнего правого угла Вашингтон Сквер, обратно к кафе. Крисси припарковалась туда, где стояла раньше, и они вышли в тягучий воздух и тишину.

В кафе было темно, за пыльными стеклами окон ничего не было видно. Кондиционер над дверью молчал, и дверь была заперта. Ричер и Крисси, приложив руки к стеклу, заглянули внутрь и не увидели ничего, кроме размытых черных пятен в темноте. Ни персонала, ни клиентов. Может, это работа Департамента здравоохранения. Раз холодильники отключились, наверное, они должны запретить обслуживание.

Ричер спросил:

— Куда ушли твои друзья?

Крисси сказала:

— Понятия не имею.

— Ты говорила, что у вас есть план.

— Если кому-нибудь из нас повезет, мы встречаемся здесь в полночь.

— Очень жаль, что тебе не повезло.

— Со мной уже всё нормально.

— Мы по-прежнему южнее 14-й улицы.

— Они не найдут тебя в темноте, верно?

— Найдём ли мы твоих друзей в темноте?

— А зачем нам их искать? Они вернутся к полуночи. А до этого времени мы побродим здесь и наберёмся впечатлений. Согласен? Это всё так необычно.

И это действительно было так. Поражали масштабы происшедшего. Не просто комната, здание или квартал, а весь город был повержен, и лежал побеждённый вокруг них, словно был полностью разрушен, был мертв, как древние руины. И, может быть, это случилось не только с городом. На горизонте не было видно никакого свечения. Совсем ничего, ни со стороны реки, ни с юга, ни с севера. Может быть, весь Северо-восток погас, а может и вся Америка. Или весь мир. Люди всегда говорят о секретном оружии. Может, кто-то нажал на кнопку.

Крисси сказала:

— Давай, взглянем на Эмпайр Стейт Билдинг. Мы никогда не увидим его таким снова.

Ричер ответил:

— Хорошо.

— На машине.

— Да.

Они поехали к Университету, затем по Девятой улице к Шестой Авеню, где повернули на север. Шестой авеню не было вообще. Просто длинная черная дыра, а затем небольшой прямоугольник ночного неба там, где она закончилась в Центральном парке. Несколько автомобилей медленно двигались по ней. Большинство ехало, не включая огни, так же как «Шеветт». Это было на уровне инстинктов. Общее решение. Стадное чувство. Ричер внезапно почувствовал запах страха. Скрыться в темноте. Не выделяться. Спрятаться.

На Геральд Сквер, там, где Бродвей пересекается с 34-й улицей, были люди. Многие стояли в середине треугольника, вдали от зданий, стараясь увидеть небо. Некоторые сбились в передвигающиеся стайки, подобно фанатам, с неистовой энергией покидающим стадион после победы. Но окна универмага «Macy’s» были целы. Пока целы.