Большая часть этих историй, к счастью для зрителя, остается на бумаге, но список моих работ пестрит второсортными ужасами и третьесортными мыльными операми, которые до каналов-то добираются не всегда, а до кинотеатров и подавно.
Но я стараюсь не унывать. Чтобы зритель верил в мои истории, нужны детали . Я смотрю на стюардессу – как она везет тележку с напитками, как смеется в ответ на комплименты моего соседа. Как отшучивается и как наливает еще бокал шампанского. И знаю, что они когда-нибудь появятся в рассказе или сценарии. Сцены поселяются у меня в голове и обрастают подробностями. Может быть, главный герой будет лететь навстречу своей судьбе, или стюардесса и пассажир проживут последние минуты на экране перед тем, как самолет разобьется. Дед останется дедом или превратится в импозантного бизнесмена и хорошего человека, с которым главная героиня найдет свое счастье.
Когда за окном потемнело и показалась луна, а небо усыпали звезды, салон затих. Пассажиры уснули, стюардессы приглушенно болтали и смеялись за шторкой. На моем экране показывали интерактивную карту с самолетиком и городами. Мы летели над ледяной пустыней, вдалеке маячили Нижневартовск, Томск, Новосибирск.
В Новосибирске я была шесть лет назад. Были безумные натурные съемки, совершенно ненужные: такую натуру можно было найти и в Питере, и в Москве, и в любом другом городе. Полный метр, драма из жизни простых людей. Меня порекомендовали знакомые. Сценарий был слабый, я это видела, но все-таки первый полный метр, до этого по мне снимали только короткометражки, даже не сериалы. Продюсер-новичок, режиссер – сын владельца завода по производству пластиковой тары.
Деньги на фильм прожигались огромные, съемочная группа жила в шикарном отеле. Взяли даже меня, сценариста, для консультаций на съемочной площадке, хотя наше мнение никогда и никого не интересует. Час в день я проводила на съемках, в остальное время работала над другим сценарием, отказываясь от приглашений на вечеринки. Когда я была на площадке, продюсер красноречиво меня разглядывал. Я задавала себе вопрос, не против ли я, и выходило, что не против. Дети были маленькие, я впервые уехала из Петербурга надолго – от них и от Сергея. Одним вечером продюсер завалился ко мне в номер, вдрызг пьяный, с бутылкой «Круга». Я молча вытолкала его в коридор и захлопнула дверь. С полчаса он бубнил под нею, просил пустить его обратно, а потом его увела охрана отеля. Эта кинокомпания не делала мне больше предложений. А фильм в прокат так и не вышел.
Я достала ноутбук и подключила самолетный вайфай, проверила почту. Пришло письмо от продюсера Коли. Он писал спрашивал, когда закончу заявку на сборник для веб-сериала. В голове пронеслась череда картинок. Птицы, пустой дом, Славик, Рита, Васек, Мила, Витя. Я видела их и себя со стороны: сидим кто на чем, а рядом стоят и наблюдают за нами бедные замерзшие девочки.
Я создала новый файл и стала делать наброски, но начало не шло, история не клеилась, не лилась свободно ни на бумаге, ни картинками. Тогда я сделала то, что чаще всего делаю в таком случае.
Нажала на кнопку вызова стюардессы и, когда она явилась, попросила воды, мельком заглянула в глаза, прочитала ее и выцепила самое яркое зимнее воспоминание.
Низкие холмы, словно белые волны, уходят за горизонт, сколько хватает взгляда. Ни огней, ни дорог, ни деревьев – ничего. Солнце скрыто за тучами, но светло. Снегом сечет лицо, ветер сбивает с ног.
Я знала, что летом в таких местах растет жесткая короткая трава, во влажных впадинах – ковыль. Похоже на Казахстан или Забайкалье. Надо уточнить, есть ли требования по месту действия от канала. Если нет, то поселить их куда-нибудь в степь, посмотрим на бюджет. Или хотя бы отснять виды, должно быть достаточно.
Что там говорил Славик? Высадили из автобуса? Отцу Славика лет пятьдесят; допустим, он пересказывал историю, услышанную в детстве. Что мы имеем? Девочки выходят в темнеющей степи. Скорее всего, возвращались из школы. Для достоверности поместим их в пятидесятые годы.
Три пионерки возвращаются домой из школы в соседней деревне. До их деревни недалеко, четыре километра, и обычно они ходят пешком. Но сегодня разыгралась метель. То есть буран. Они останавливают рейсовый автобус, входят, автобус трогается. Но когда вытряхивают карманы, оказывается, что могут заплатить только за двоих. Они просят довезти их за два билета, но кондуктор – мясистая грубая тетка – не соглашается. Несколько других пассажиров безразлично смотрят в окно, пока девочки выходят.
Читать дальше